примут в зятья их отцы. А те прочили видеть сватов далеко не из села, а породниться со знатным родом из ближнего города. Только где же теперь эта знать?
Советская власть все поменяла, кому раньше был почет и уважение, с кем поздороваться за руку было за счастье, теперь боится и сам руку протянуть, того гляди отхватят вместе с рукой и упекут в тартары.
Дождавшись темноты, Семка пробрался в село. Выйдя из леса, пригнувшись и перебежав поле с озимыми, он решил сократить путь и пробраться огородом Корневых к своему проулку, а там он и дома. Забежав за угол конюшни, он вдруг услышал голоса.
Испугавшись, он притаился у стены. В это время пес громким лаем известил хозяина, что у него во дворе чужие. Семка замер от страха и вместо того, чтобы бежать, присел за кустом терновника. Корнев с керосиновой лампой вышел из сарая, за ним вышел Кузьма Сормов, который поспешил домой.
Корнев осмотревшись, хотел было уже уйти, но в это время Семка, как назло, то ли от страха, то ли от сырости, громко чихнул. Корнев в два прыжка очутился около Семки, схватил его за шиворот и стал трясти.
–Ты че тут делаешь, гаденыш, что слышал, говори, не то сейчас тут и порешу.
–Я ничего не слыхал, я домой иду, – еле выговаривал Семка.
Корнев продолжал его трясти и из-за ворота его старенького пиджачка выглянул уголок бархатного кисета, который тут же оказался в руках у Корнева.
–Не тронь, это мамке моей подарок, отдай, – бесновался Семка.
Корнев сжал Семку в охапку, вытащил брошь из кисета и с удивлением посмотрел на Семку.
–Где украл сукин сын? – потом как бы одумавшись, что украсть такое не у кого, более спокойно спросил,
–Где нашел? Укажешь, мамке твоей я лучше подарю. – Семка молчал.
–Где нашел, спрашиваю, паршивец, на озере? – Семка упорно молчал.
–Ну, вот что, ты подумай до завтра, посидишь тут пока в сарае, а я тоже подумаю, как с тобой быть или в тюрьму за кражу вместе с братками или они о тебе вообще не узнают.
С этими словами, он связал Семку, перетащил его в сарай, привязал к столбу стойла лошади и ушел в дом. Придя домой, он стал разглядывать найденную Семкой брошь. Очистив ее от грязи, он увидел, как засверкали алмазы и изумруды. Он сразу понял, что эта безделушка стоит огромных денег. Теперь ему надо было решить, что делать с Семкой. Он понимал, что Семка вряд ли покажет то место, где нашел эту штуку, и есть ли там что еще, да и как это сделать, чтобы никто об этом не узнал.
Еще он не хотел, чтобы об этой вещице узнали Семкины родственники, а значит, надо решить, как быть, придумать, и как можно быстрее, до утра. Несмотря на это, Андрей Иванович лег на кровать и моментально уснул.
Первый лучик солнца, проникший в щель конюшни, разбудил Семку от тяжелого сна. Первым делом, он попытался освободить руки. Веревка, которой они были связаны, так впивалась в кожу, что руки совсем онемели и даже опухли.
Кроме того, он был привязан к стойлу, так, что не имел возможности даже ползти. Лошадь, стоявшая в стойле, наклонила голову к Семке и лизнула