перед поступлением в университет ездят по странам Азии и возвращаются оттуда буддистами. Ну или стараются переспать со всеми встречными шведками, путешествующими по Европе автостопом…
За неимением остроумного или верного ответа Чад просто кивнул.
– Так вот. Прост решил начать учиться через годик. Угадай, чем он занимался! Работал в банке, клянусь богом, целый год работал в крупном банке! В отделе коммерческих займов! Я угостил его пивом, и он рассказывал мне о своей работе, и было видно: он считает себя гораздо лучше тех, кто хочет повалять дурака в последний год перед вступлением в огромный и страшный мир взрослых. – Джолион выпрямился и подмигнул: – Он – стопроцентный, первосортный козел!
Чад с облегчением рассмеялся, затем громко и бессвязно что-то залопотал в ответ.
Джолион хлопнул его по плечу и улыбнулся:
– А знаешь, если вдуматься, Чад – классное имя. Мне представляется неподкупный коп, шериф, который в одиночку противостоит бандитам.
В этот момент Чад почувствовал себя польщенным. А потом Джолион сказал:
– Если поможешь донести вещи, с меня пиво.
– Конечно, – ответил Чад. – Знаешь, я и сам собирался тебе предложить.
– Превосходно! – обрадовался Джолион.
Значит, они все же будут друзьями. По обоюдному согласию. Джолион так решил.
V(i). У меня в голове застряли слова, услышанные много лет назад. Хотя я точно не помню, кто именно процитировал избитую фразу, что, мол, победа – еще не все. А один из нас… я точно не помню, может, даже я… ответил: «Разумеется, победа – это все. Иначе почему мы, по-твоему, называем себя человечеством?»
V(ii). Объясните, что мы делали плохого?
Мы играли в игру. Только и всего. В игру! Разве не через игры дети учатся познавать мир? Разве не всем нам на том или ином этапе жизни приходится мириться с поражением?
Правда, были еще и задания или последствия, например цена, которую приходилось платить за поражение. Ах, эти последствия!
Да. Мы зашли слишком далеко.
Ну конечно, мы зашли слишком далеко. Иначе с какой стати я поселился бы в своей темной дыре и почему у меня так дрожат руки, когда я осмеливаюсь впервые за три года впустить в свою квартиру солнечный свет? Ведь очевидно – мы зашли слишком далеко. Но мы не рассчитывали, что кто-нибудь пострадает.
Как бы ни относиться к спорту, но, когда боксер погибает на ринге, все сходятся во мнении: он знал, на что шел. Мы не виним противника. Даже в законах есть соответствующий принцип. Volenti non fit injuria. Нет обиды изъявившему согласие, или согласие потерпевшего устраняет противоправность вреда.
Да, volenti non fit injuria. Именно это должно стать моей защитой. Почему же я каждый день вижу на своих руках кровь? Почему я снова и снова позволяю чувству вины душить меня?
Мы зашли слишком далеко. Я зашел слишком далеко.
Но никто не предполагал, что дойдет до такого.
VI(i). Бар находился в подвале, старинном, каменном. За столом Чад глазел