второе действие узы брака дают ему полное юридическое право. Выскочив чертом из-за угла печки, юный фавн бросился к желанной русалке. Но Милочка, за мойкой головы не утратившая бдительности, ловко увернулась. Ге по инерции проехал пятками по скользкому полу до противоположной стенки. Развернулся и во всеуслышание объявил абордажный налет. Милочка завизжала, захохотала и в очередной раз уклонилась от патологически активного мужа. Плюнув на этикет, внук гордости русской реалистической школы отбросил паршивый веник и заключил супругу в скользкие объятия.
Визг и смех донеслись и до хозяев и до гостей, которые пребывали в тиши умиротворенной беседы. Могильный недоуменно поднял брови, а Мозырец, семейный человек, многозначительно почесал затылок. Хозяева тактично сделали вид, что ничего не услышали.
Через некоторое время банное буйство прекратилось, и молодожены вспомнили истинную цель посещения моечного заведения. Ге поддал пару, нашел запропастившийся веник и любовно стал обрабатывать возлежащую на полке царицу своих грез. Далее жертвой веника пал и он сам. Банная процедура тем и хороша, что не имеет четкого расписания, особенно если обязательства перед следующими в очереди на помывку так же расплывчаты, как и мыльная пена. Образ изумительно порозовевшей жены восхитил младшего лейтенант и одновременно натолкнул на мысль о прямом указании на продолжение рода, завещанном Всевышним.
Жилистому Ге, тело которого в школе диверсантов лишили последнего грамма жирка, оставив только кости, сухожилия и мышцы, нипочем были твердые доски. Ни его локтям и коленям. Милочка тоже не роптала, хотя временами испытывала незначительный дискомфорт, вызванный опасением свалиться на пол.
Пребывая в состоянии банного восторга, супруги не заметили, как в приоткрывшуюся незапертую дверь прокрался любопытный кот. Атмосфера парной пришлась ему не по вкусу, и он оскорблено удалился, унося разочарование на кончике принципиально задранного хвоста.
Фрагмент 10
Рано утром Милочке нужно было успеть на автобус. Баба Ядвига приготовила завтрак – картошечку с курочкой, зажаренной до румяности. Вой цех Людвигович достал знакомую бутыль довоенного стекла и привел в готовность знаменитую маринованную капустку, поворошив ее красивой деревянной вилкой в глазурованной миске. Выпили за Милочку, за ее счастливую дорогу. Выпили за хозяев, за их здоровье. Потом отдельно за младшего лейтенанта и его воинскую удачу. Потом вроде бы за отремонтированный баян. Милочка только пригубливала из своего граненого стаканчика, а Ге, находясь в прекрасном настроении, легкомысленно следовал в колее за многоопытным Вой цехом Людвиговичем, не подозревая о коварстве медового самогона. Главным упущением потомственного интеллигента-внука было небрежение волшебной капусткой, сдобренной ароматным постным маслицем, которой следовало бы обильно закусывать выпитое. Последний стаканчик у младшего лейтенанта не пошел. Добрая треть его содержимого вылилась изо рта обратно.