Удобно присев на низком обтрепанном диванчике, Хасан заказал большой кальян с буковым углем и, прикрыв глаза, погрузился в неспешные размышления.
Год назад назад русские очень хорошо купили карту памяти из фотоаппарата личной телохранительницы самого Каддафи. Женщина приехала откуда-то из России. Да, ее звали Наташа-Оксана. Аппетитных размеров, с яркими глазами цвета неба, такую бы он с удовольствием оседлал. Оседлал и промчался, словно на дышащем жаром скакуне по ночной пустыне так, чтобы ветер донес крики и стоны неверной до самого горизонта.
Хасан понимал почти все, когда говорили на русском, и даже мог произнести несколько слов. Еще совсем молодым он провел три осенних месяца в Болгарии, в лагере спец. подготовки. После того как, по указу правительства Каддафи, у его семьи отобрали лучшие земли, весь их род переехал в Тунис. Но Хасан остался и отомстил активистам из революционного комитета. Но после этого пришлось скрываться у кочевников в пустыне. Старейшины племени приняли его хорошо, однако полностью доверять чужому племени нельзя. Лучшего варианта, чем перебраться за границу и переждать горячее время, пока его ищут по всей Ливии, в голову не приходило. Но в Тунис без документов не сунешься. За определенную сумму можно попробовать уйти с попутным караваном в Чад, но что он будет делать в жаркой пустыне? Всю жизнь, без паспорта, кочевать с бедуинами?
В случайном разговоре один из русских, словно зная о его проблемах, предложил поездку в учебный лагерь. Три месяца в Болгарии, плюс еда, дорога туда и обратно и даже наличные. Этому человеку араб доверял. Советским инженерам, ставящим железные мачты и тянувшим по ним через пустыню провода линий электропередач, Хасан перекидывал кое-что из контрабанды, и проблем никогда не было. Русские даже не торговались, оплачивая заказанный товар. По словам инженера, в лагере обучали стрельбе, рукопашному бою и иностранным языкам. Тайная от властей поездка, без всяких паспортов и других бумажек, сначала на грузовике, потом на одном из кораблей, доставлявших в Ливию из Союза оборудование.
Хасан долго, целую ночь, лежа на кошме и глядя на мерцающие звезды, думал. Если его будут заставлять отойти от веры или кто-то посмеет оскорбить ислам, он просто перережет глотки неверным любым осколком стекла. А так ему терять нечего. На все воля всевышнего. В разговоре инженер намекнул: если все будет в порядке, можно будет сделать в Болгарии документы на другое имя. И тогда Хасан вернется на родину и ни одна полицейская собака не сможет его найти.
Утром он нашел русского и дал согласие.
Сразу после приезда в лагерь солдат с автоматом проводил его в один из двухэтажных домов, разбросанных по заросшему лесом горному ущелью. На пороге его встретил военный в форме, но без знаков различия. Они прошли наверх и там, в одной из комнат без окон, он предложил Хасану сесть на высокий неудобный кяфирский стул. Оказалось, что этот – среднего роста с короткой стрижкой и серыми, блеснувшими