позвони, – протягивает мне лакированные лодочки на тончайших хромированных каблуках Ира.
– Я на шпильках и до лифта не дойду.
– Кеды под платье не надевают.
– Поэтому я и ношу джинсы.
– Ты хочешь замаскироваться, или как?
– Может, выберем туфли с каблуком поустойчивее?
– К этому платью подходят только шпильки. Обувайся скорее, не тяни время. Я на следующей неделе за товаром поеду, тебя навещу. Если получится, деньжат еще подкину. И не вздумай в гостиницу селиться, сдерут втридорога.
– Я же без паспорта.
– Ах, ну да! Как туфли, не жмут?
– Не жмут, Ир. Только…
– Давай без только, ладно? – вздыхает она.
На глаза наворачиваются слезы. Ира опускает голову, чтобы скрыть эмоции. Она сильная женщина и не может позволить себе слабость расплакаться. А я могу и не сдерживаю слез.
– Прекращай реветь, тушь потечет! Держи сумку. Там косметика, деньги, платок носовой. Синяки замазывай, чтоб менты на улице не остановили. Сумку не потеряй, рохля!
Я киваю, хочу что-то сказать, но вместо этого снова разражаюсь слезами.
– Динка, только представь: столица, новая жизнь! Найдешь себе мужика.
– Не хочу я больше мужиков…
– Чуть не забыла! Держи, – протягивает она мне светло-голубую косынку и солнцезащитные очки. – Повяжи платок. Менты, наверно, возле подъезда караулят. Ну все, иди, а то на шестичасовой рейс опоздаешь!
Ира выталкивает меня в коридор. Не успеваю я обернуться, как дверь захлопывается. Поток холодного воздуха пробирается под шелковую ткань платья. Дыхание перехватывает от неожиданности. Тело немеет, мышцы теряют упругость, и, кажется, костенеют. Работая библиотекарем, я читала про генетическую мутацию, из-за которой кальцинируются сухожилия, связки и мышцы. Теперь понимаю, как чувствуют себя люди с болезнью второго скелета. Хочется вернуться в комнату, лечь обратно на диван и проспать до конца жизни. По коридору расползается шуршащий, похожий на мышиную возню звук. Через минуту приоткрываются соседские двери и выглядывают любопытные макушки.
Я засовываю платок и очки в сумку, на негнущихся ногах иду к лифту. В открытой кабинке пол окончательно из-под меня выскальзывает. Весь спуск я прижимаюсь к стенке, а на первом этаже с облегчением вываливаюсь наружу. Мгновение спустя я оказываюсь на улице. Сильный ветер вихрем подхватывает меня и не дает вдохнуть. Пыль и камешки бьются о ноги мелкой дробью. Грозовые тучи затягивают лазурное небо. Я хватаюсь руками за голову, чтобы удержать хотя бы одну мысль. У меня нет собственного плана, поэтому я спешу осуществить придуманный Ирой. Спотыкаясь через шаг, из последних сил двигаюсь в сторону вокзала. Главное – не стоять на месте. Я готова притянуть горизонт руками, разорваться пополам, только бы ускорить шаг. Кажется, это самый тяжелый путь в моей жизни, но стоит добраться до пункта назначения, как пропадает последний ориентир.
Поезд уже на перроне. Пассажиры рассаживаются по местам, опаздывающие бегут