Дикая боль заставила закрыть глаза.
Серафим попробовал проморгаться и восстановить визуальные функции «Божественного Взора», но световой след от вспышки не исчез. Глаза жгло, а свет давил на сетчатку сквозь закрытые веки. Левую сторону туловища пронзила ужасная пульсирующая боль. Необычная тяжесть наполнила тело.
– Он жив! – крик раздался прямо над ухом. – Сир Апраксис жив!
Чьи-то сильные руки подняли Серафима, он попытался открыть глаза. Но боль снова отключила сознание. Березкин провалился в небытие.
* * *
Погребальный костер Огнерука был огромен. Вековые сосны, в остове кострища, долго озаряли поляну, заставленную длиннющими столами. Множество героев пришли почтить павшего Вождя. Но последняя почесть, которую можно воздать храбрости и мудрости, – это не роскошные доспехи и не зачарованное оружие, сложенное у подножия будущего кургана. Это песни и легенды, повествующие о славных подвигах героя. Об Огнеруке легенды ходили при жизни.
Тризна была скромной, но столы ломились от яств и вина. Многие потеряли в этой битве родню и друзей. Где-то между столами песнопевцы уже затянули оды о славных походах великого старейшины. Торжество победы вперемежку с горечью утрат, вот что звучало в этих балладах.
Сделав последний глоток из гигантской кружки, Авишай пальцем позвала к себе Уру. Гигант отложил в сторону баранью ногу, запечённую на углях, и наклонился к сестре.
– Мне надо отлучиться. У дяди остался неоплаченный долг. Надо выяснить, смогу ли я его оплатить. Пойдешь?
–Доспехи надеваем?
Орчиха замотала головой.
– Нет, ни к чему это. Берём только топоры. Мы же не простолюдины, чтобы ходить без оружия. Но мы не должны выглядеть воинственно, это мирная миссия.
– Ты о том ужаленном наезднике? Но ведь он…
Авишай стукнула кулаком по дубовому столу.
–Я знаю кто он, и это не важно, такова последняя воля Огнерука.
Татуировки на лице и шее девушки недобро сверкнули фиолетовым пламенем.
Орк сделал большой глоток из деревянной кружки.
– Он у лерийской жрицы Света. Пока несли с поля боя, он еще стонал.
* * *
Полированная поверхность старого бронзового зеркала в тесной алхимической лаборатории, заставленной стеллажами и книжными этажерками, дернулась и осветилась багровым пламенем.
– Я слушаю тебя, раб.
Темный колдун сжался от страха и благоволения перед владыкой – от величия ночного визитера не осталось и следа. Мужчина склонился перед зеркалом и покорно встал на колени.
–Огнерук пал, но не от яда мантикоры. Альянс существует, а объединенное войско перешло перевал Годфри и встало лагерем у Крохана в четырех переходах от Священных залов.
–Портал не усилился. Ты не смог захватить душу Огнерука. И умудрился потерять уже третью армию. Я начинаю сомневаться в твоей необходимости. Любой местный царек мог бы справиться лучше.
Голос из зеркала гремел словно весенний гром.
–Владыка…–