стороны. И я уверяю вас, что палаты его рассмотрят, а Первый старейшина и вся его семья узнает о том, сколь верного друга они имеют в лице купца и владельца мастерских Кантанаримо Звейги.
– Благодарю вас, милейший и мудрейший господин! Знайте, что вы – мой самый близкий, дорогой и возлюбленный друг! И прошу вас, знайте и помните, что со своими друзьями я всегда, всегда щедр без всякой меры.
– А я всегда храню верность своим друзьям и оберегаю их, чтобы не случилось.
Купец раскланялся и ещё долго сыпал комплиментами и заверениями в любви и верности Великому логофету, семье Тайвишей и государству, пока не растворился в собравшейся на другом конце зала толпе, чье внимание захватило выступление факиров.
Оставшись ненадолго в одиночестве, Джаромо быстро посчитал в голове прибыль от обещанной сделки и с улыбкой положил на свою тарелку несколько крупных мидий в остром соусе. Расправившись с ними, он положил к себе жаренную на углях кефаль. Но стоило ему отщипнуть кусочек пропитанной лимоном и шафраном рыбы, как внимание его привлекла появившаяся из ведущих внутрь дворца ворот женщина в темно-синем платье, вокруг которой уже вилась стайка юношей, смотревшими на неё обожающими глазами и без умолку что-то твердившими.
Хотя она была немолода, ее лоб и уголки глаз покрывали частые и глубокие морщины, а черные волосы разделяла большая седая прядь, весьма искусно встроенная в высокую прическу, она была красива. Красива той особой последней, увядающей красотой, что природа дарует некоторым женщинам. Ее тело так и излучало грацию и гибкость, а несла она себя так, что ни у кого в этом зале не возникало ни минуты сомнения, что перед ним подлинная властительница этого дворца и всего вечера.
Джаромо поднялся со своего места и с улыбкой направился в ее сторону. Удивив его, она решительным и весьма небрежным жестом раздвинула толпу почитателей, направившись к Великому логофету. Встретившись, они расцеловали друг друга в щеки, и женщина, взяв его под руку, повела в сторону.
– Пойдем, подышим свежим воздухом, милый. Боюсь, что от всей этой нескончаемой трескотни охотников за моим состоянием, у меня порядком разболелась голова.
– Как скажешь, любовь моя. Но, признаться честно, я думал, что твои пчелки никогда тебе не надоедают.
– Даже царице порой нужна легкая передышка от жужжащего вокруг нее роя.
Прихватив со стола кубок и кувшин с вином, они поднялись по витой лестнице на второй этаж, где пройдя по коридору с мраморной колоннадой, вышли на большой балкон, с которого открывался чудесный вид на бассейн и сад.
– Наконец-то ночная прохлада,– глубоко вздохнув, женщина налила себе полный кубок вина, и элегантно изогнувшись, оперлась локтями на перила, подставив лицо ветру. Ее глаза закрылись, а уголки губ растянулись в полуулыбке.
Джаромо встал рядом и слегка приобнял ее за талию. Город почти целиком растворился в ночной тьме, и лишь казавшаяся бесконечной россыпь огней, из которой выплывали