каких это пор тебя касается моя личная жизнь?
– Примерно с тех же самых, с каких тебя касаются мои отношения с родственниками.
Собрав волю в кулак, Джи мило улыбнулась:
– Когда будешь уходить, не прищеми себе ничего дверью.
– Ничего получше придумать не сумела? – уточнил Даниэль, слегка приподнимая бровь. – Сразу видно, что давно ни с кем не спорила, ничего, не волнуйся, мы быстро приведем тебя в форму.
Джи устало вздохнула и отвернулась, но когда Даниэль уже подошел к двери, она вдруг спросила:
– Неужели ты никогда не устаешь?
Что это с ней?
Даниэль остановился, обернулся и пристально на нее посмотрел.
– Ты о чем, детка?
Джи слегка нахмурилась. Почему от такого просто вопроса замирает сердце?
– Не зови меня так.
Черт, что это с ней такое? Даниэль по-прежнему не двигался с места, и между ними повисла звенящая тишина.
Если бы даже ее сейчас и интересовали отношения, он – последний в мире мужчина, на которого она бы взглянула… Вот только почему от одного его присутствия она сходила с ума?
– Хочешь заключить перемирие?
Джи так и не поняла, зачем задала тот первый вопрос, а теперь он предлагает ей дружбу? Ей стоило огромного труда не рассмеяться.
– Неужели тебе кажется, что я готова выбросить белый флаг? Я говорила не о себе, а о тебе, Даниэль. Ты выглядишь очень усталым. Неужели из-за того, что приветлив и дружелюбен с каждой встречной девушкой?
Даниэль слегка прищурился:
– Детка, ты сомневаешься в моей выносливости?
Эта «детка» уже порядком ее достала.
Вдруг он подошел так близко, что она почувствовала на щеках тепло его дыхания.
– Плохая идея, – выдохнул он.
Не обращая внимания на участившийся пульс, Джи выпрямила спину. Она еще в детстве установила для себя определенный протокол и до сих пор по нему жила, лишь изредка огромным усилием воли нарушая его для крошечной горсточки людей, занимавших такие же крошечные уголки ее сердца. Она давно на практике убедилась, что стоит лишь на мгновение показать слабину, и тебя сразу же съедят, поэтому всегда старательно скрывала свои слабости под различными масками.
Когда она только начинала карьеру, эти маски помогали притворяться, что ее совсем не ранит критика, а сейчас, даже несмотря на то что по всему ее телу разливались волны желания, она продолжала хранить совершенно невозмутимый вид.
– Я должна испугаться?
Даниэль усмехнулся:
– Если не перестанешь нарываться, то потом не жалуйся.
– А ты, оказывается, еще и шутник. Как-то раньше я за тобой такого не замечала. – Джи слегка погладила его по накачанной груди. – А теперь будь хорошим мальчиком и ложись в кроватку, не засиживаясь допоздна. Нельзя же, чтобы такая симпатичная мордашка выглядела усталой, правда? – Уперевшись Даниэлю в грудь ладонью, Джи слегка его оттолкнула. – Чем же тогда заманивать представительниц противоположного пола?
– Это