из дурмана сна, дернулась, попыталась избавиться от мучителя.
– Лежать! – рыкнул капитан и ухватил меня рукой за горло. – Я еще не закончил.
Пришлось терпеть, считая минуты.
Боль разрывала изнутри, слезами проступила на глазах.
О, как я сожалела о выпитом пунше, о наивной вере, будто капитан просто так отступит! Отчаявшись получить добровольно, он взял силой. Может, и не один раз – понятия не имею, сколько времени длился мой дурманящий сон.
Но вот удовлетворенный мужчина убрал руки, позволил опустить ноги.
– Сладкая девочка! – Лицо его лоснилось. – И, надеюсь, послушная, покажешь, чему тебя учили.
– Вы… вы ответите за это!
Вскочила, лихорадочно зашарила рукой по кровати. Ну где же одеяло? Капитан усмехнулся и легко, как пушинку, уложил меня на живот. Для верности уселся сверху. Теперь сколько ни пытайся, не выберешься. Владелец «Каракатицы» – мужчина крупный, самый настоящий пират! Даже борода имелась.
– Хватит играть в благородную даму! Я хорошо заплачу, милашка. А чтобы ты стала ласковее, назову имя твоего дружка. Ты ведь не хочешь, чтобы я сболтнул его не только тебе? – Вонючие губы практически касались моего уха. От горячего дыхания выворачивало на изнанку. – Таможенный офицер порадуется, когда получит маркиза Джака на блюдечке с голубой каемочкой. Еще бы, сразу повышение дадут!
Вздрогнула и перестала молотить кулаками по кровати. Откуда?… Сердце будто сжали ледяными пальцами. Даже болеть между ног стало меньше. Неужели Тебо проболтался? Или Адриан в сердцах сказал? Он ведь однажды чуть не… Нет, Адриан был советником императора, он бы молчал.
– Умная птичка! – Капитан потрепал меня по волосам и сел рядом, позволил вздохнуть полной грудью. – Времени мало, но радуйся, я человек добрый, скромно оценю свое молчание. За отказ ты уже расплатилась, сейчас за маркиза отработаешь. Пожалуешься, скажешь кому, – пригрозил мужчина, больно тряхнув за плечо, – станешь корабельной грелкой, а дружки отправятся кто на корм рыбам, кто в гости к палачу. Да и не привыкать тебе, шлюшка, чай, десяток мужчин между ног пропустила, – сально усмехнулся он. – Вот и меня порадуешь, а то несправедливо: столько девок из храма вожу, ни одну трахнуть не дают.
И мне пришлось. Может, капитан блефовал, но он в любом случае сильнее, в любом случае изнасилует.
Лежа на животе, не видела, только чувствовала.
Член по-прежнему большой, по-прежнему слишком активный. Вдобавок капитан сопел в ухо, требовал: «Давай, давай!» Приходилось выгибаться ему навстречу, помогать насиловать себя.
Зубы сведены, в лоне безумно сухо. Каждое движение – пытка.
Но вот прозвонил колокол к ужину.
Капитан ругнулся и кое-как кончил.
Даже не пошевелилась, когда он встал, оделся. Все ныло, как некогда в походной гостинице по дороге в столицу. Только сейчас хуже, к боли добавились брезгливость и беспомощность.
– Держи, красотка! – Возле лица звякнули монеты. – Заслужила. Про маркиза смолчу, если