Михайловичем обсуждали. Когда уже сворачивали на нужную парковку, поравнялись с другой машиной, и тогда Кристина впервые за поездку подала голос:
– Вы видели?! В той машине Леонтьев сидел?
Вскрик был неконтролируемым – громким и удивленным. Но я поддел:
– Его вы, получается, в лицо знаете?
– Конечно! – с тем же восторгом ответила она и глянула еще так, будто я чушь какую-то сморозил. – Его все знают!
Егор Михайлович отозвался сзади:
– Согласен, энергетика прет, все еще молодняк заткнуть может, вампир чертов. То есть тебе нравятся мужчины постарше, Кристина? Я уже готов согласиться с твоим назначением.
Она, наверное, намек вообще не поняла, поскольку выдала нечто простодушное:
– А как он может не нравиться? Потрясающий певец, легенда!
У меня брови невольно поднялись. А меня, по ее мнению, знают только сидящие в машине и Зинаида, я в сравнении что-то типа жука навозного? Она вслух этого не сказала, но как-то я уже успел себя накрутить и потому не выдержал:
– Кристина, нет, подождите, вы все еще ничего про меня не нагуглили? Не то чтобы я так щепетильно относился к своей популярности, но, клянусь, это уже становится немного карикатурно.
– Нагуглила, – нехотя признала она. – С Гошей каждый вечер теперь убиваем, вас разглядывая. Все альбомы переслушали, все видео просмотрели. Так что не переживайте о моей преданности делу.
А где хоть какая-то оценка? Желательно чуть лучшая, чем она уже выдавала. Пришлось немного нажать:
– И что думаете?
Она помялась – наверное, решила, что я жду лести, а ничего вот так без подготовки в голову не пришло:
– У вас в клипах и на концертах глаза зеленые. Вранье все это – карие у вас глаза.
Я не нашелся, что еще сказать. «И это все, что вы думаете о моем творчестве?» прозвучало бы предельно жалко. Мне мало миллионов других поклонников, чтобы тешить самолюбие? Да нет, достаточно. Егор Михайлович же протянул руку и похлопал ее по плечу:
– Эх, деточка, весь этот шоу-бизнес – сплошное вранье. Мы зарабатываем на сказке. И по опросам женщины на семнадцать процентов чаще считают привлекательными зеленоглазых брюнетов, чем кареглазых. Мы продаем фантики, а конфеты люди придумывают сами, готовые платить за собственные же фантазии тонны бабла. Можем уж копейку из них выкинуть на линзы?
Ударился шеф в свою философию. Но мы уже приехали, и было пора выходить. Я напоследок решил все-таки произнести:
– Придется долго сидеть, Кристина, мало ли когда я сорвусь. И если я подам знак, то вы, пожалуйста, зайдите вон в ту дверь и…
– Ничего подобного, Александр, – перебила она. – Я второй раз в одну прорубь не ныряю. К тому же я подписала договор, то есть не имею права вытаскивать вас с запланированных встреч по вашей просьбе, как не имею права содействовать вашим опозданиям.
– Вы включили и этот пункт? – ошарашенно обратился я к Егору Михайловичу. – Это в какой же формулировке?!
Но он самодовольно улыбался в затылок