Его книгу «Милый друг» я прятал от родителей в шахматной коробке. Гораздо позже пришло увлечение Грэмом Грином и Достоевским.
Пора было всерьез определяться, кем я хочу быть. Мне запали в душу герои этих писателей. Я хотел быть таким же решительным, волевым, сильным, мудрым, знающим, остроумным. Для меня в жизни было два примера: любимые литературные герои и герои войны. День Победы для меня и сегодня – самый любимый и самый главный праздник.
В детстве на каникулы я приезжал в дедовскую деревню Чашники. У нас не было ни электричества, ни керосиновых ламп, ни даже свечей. Зажигалась щепка, при ней дедушка читал журнал «Нива», Библию. Я при этой лучине жил, а потом вырос и полетел в космос. Это говорит о том, что на протяжении маленького отрезка времени в пределах жизни одного человека техника шагнула от лучины до космоса.
Но это только наука и техника шагнули за сорок лет. А за несколько тысяч лет сам человек не изменился, остался тем же, не стал совершеннее. Как он был героический и трусливый, щедрый и алчный, ревнивый, завистливый, жестокий – таким и остался. Это было заложено в природе человека и вряд ли изменится к лучшему в условиях нашего дикого капитализма.
А дедушка воспитывал меня по офицерскому принципу – «Делай, как я!».
Та же «Нива» была очень интересным журналом. Куда лучше всей вот этой гламурной дребедени, что сейчас. Там были шутки, аналитические статьи, рассказы интересные, рассказы страшные, замечательный был журнал. А еще дед брал меня с собой ловить рыбу, причем даже ночью, с острогой и факелом. Послал меня зачерпнуть кастрюлей воды для пойманной рыбы, а там оказалось сильное течение. Оно вырвало у меня кастрюлю, и кастрюля куда-то уплыла. Но на следующий день, когда рассвело, мы поплыли на лодке, нашли кастрюлю и багром ее вытащили.
В саду мы яблоки собирали, на поле картошку. Мне никто не говорил, что вот это хорошо, вот это плохо, вот это делай так, делай иначе. А просто брали с собой, и я в силу своих маленьких сил работал и учился. Главное, чему я научился у дедушки, – если кто-то рядом работает, то нужно присоединяться и работать, а не сидеть и смотреть, как работают другие.
Школьные годы чудесные?
Как я пошел «в первый раз в первый класс» – не помню. Учеба в первых двух классах в памяти не сохранилась. Знаю, что первая моя школа была недалеко от дома, на Социалистической улице.
А потом началась война, и в третий класс я пошел в оккупированном немцами Чернигове. Советские учебники было приказано сжечь, тетрадей и перьев не было. Учились, кое-как сшивали себе тетрадки из обрывков обоев. На уроке математики учитель однажды спросил: поднимите руки – кто списывал. Некоторые ребята честно подняли руки. Тогда он спросил: а теперь поднимите те, кто давал списывать. Я поднял руку. Тогда он сказал мне: «Будешь с ними, кому давал списывать, после уроков заниматься дополнительно».
Когда я вернулся в Ленинград – блокаду, разумеется, уже прорвали. Отец был на фронте. А маму, как главного инженера хлебозавода, перевели