на следующий день. Впрочем, не ранее того, как в город приедет Григорий Тредиаковский. Ему ещё зачем-то нужно было посетить Париж.
Соня не стала проявлять излишнее любопытство, что за дело его там ждало: захочет – расскажет. Сама она поневоле объехала главный город Франции стороной, успокаивая себя, что когда-нибудь она выберет время, чтобы обозреть не спеша сию столицу мира, как о ней отзывались путешественники.
Из Монпелье Соня должна была ехать в Марсель вместе с Григорием и, надо сказать, уже ждала его с нетерпением.
Она смотрела на великолепный вид, расстилавшийся перед нею, и жалела, что нет рядом горничной Агриппины, каковую с некоторых пор она могла бы называть компаньонкой. Можно было представить, как ахала бы эта девчонка и восторгалась красотами, открывавшимися с площади Пейру, в то время как её госпожа, едва лишь взглянув, думает о предстоящей поездке в Марсель.
Соня не могла о ней не думать. Флоримон де Баррас успел переправить в Марсель ту самую русскую девушку – Варвару Шаховскую, родители которой просили императрицу о помощи, и государыня Екатерина им её обещала.
Ещё в Дежансоне Григорий узнал от одного из своих французских коллег, что скоро в Марсель прибудет судно турецкого султана. На нем должны увезти в эту чужую страну девять красивых девушек из разных стран Европы, которые станут наложницами сына султана. Ко дню рождения своего сиятельного отпрыска отец решил подарить ему небольшой гарем.
Агент-француз уверял, что одна из этих девяти девушек – Варенька Шаховская.
А Григорий Тредиаковский и теперь его помощница Софи де Кастр собирались сделать всё для того, чтобы этого не допустить.
Собственно, Соня даже не представляла себе, чем она будет заниматься. Девушка успокаивала себя лишь тем, что со временем она всему научится, и, кто знает, может, её умению позавидует сам Тредиаковский.
Пока же княжна могла только догадываться, почему задержался в Париже Григорий. Ему нужна была помощь французских властей.
План вызволения Вареньки, очевидно, у Григория имелся, а баронесса де Кастр вынуждена была болтаться без дела в Монпелье, изображая собой богатую праздную дуру!.. Это, конечно, Соня сказала о себе сгоряча: не думала же она, что Григорий будет посвящать её во все подробности дел, толком не зная, на что она способна.
Софья не понимала, почему она так злится. В любом предприятии – это известно и ребенку – ничего не делается быстро.
– Быстро только кошки родятся! – сказала бы в этом случае покойная княгиня Астахова.
Пожалуй, Соне лучше сейчас думать о чём-нибудь другом. Например, вспоминать об оставшейся в Дежансоне Агриппине.
Несчастье, которое случилось с девушкой, побудило княжну Астахову ускорить обещанное вознаграждение – дать своей горничной, которая была её крепостной, вольную. Сей документ она подписала в присутствии нотариуса, вдовы Фаншон и Григория Тредиаковского. Но и этого ей показалось мало.
Маркиз Антуан де Баррас потихоньку выздоравливал