Солдат-Тень. – Осторожно».
– Жрать хочешь, полкаш Макрин?
– Пожалуйста. – Изо рта Маклина вываливалась грязь. Он протянул к свету ослабшие руки.
– Лови, полкаш Макрин!
Что-то упало в грязь в нескольких футах от разлагавшегося трупа пехотинца по имени Рэгсдейл. Маклин подполз к нему, перебрался через труп и схватил это что-то, оказавшееся жаренной на масле рисовой лепешкой. Он стал жадно запихивать ее в рот, к глазам подступили слезы радости. Чарли над ним захохотали. Маклин переполз через останки капитана ВВС, которого прозвали Миссисипи за густой бас. Теперь от Миссисипи осталась кучка тряпья и костей. В дальнем углу лежало третье тело: еще один пехотинец, парень из Оклахомы по фамилии Макги. Маклин присел над Макги, жуя рис и чуть не плача от радости.
– Эй, полкаш Макрин. Ты грязнуля. Пора принимать ванну.
Маклин всхлипнул и вздрогнул, прикрыл голову руками, потому что знал, что это означает.
Один из чарли перевернул в яму ведро с человеческим дерьмом, и оно полилось на Маклина, растекаясь по голове, спине и плечам. Чарли зашлись от хохота, но полковник устремил все внимание на рисовую лепешку. Брызги фекалий попали на нее, и он вытер их лохмотьями своей летной куртки.
– Вот так! – крикнул вниз чарли, выливший ведро. – Теперь ты чистый парень!
Мухи замельтешили над головой Маклина.
«Хороший у меня сегодня обед, – подумал Маклин. – Это поддержит жизнь».
Пока он разжевывал лепешку, Солдат-Тень сказал: «Правильно делаешь, Джимбо. Разжуй каждый кусочек до последней крошки».
– Ты теперь стал чистым! – снова крикнул чарли, и металлическую крышку вернули на место, отрезав солнечный свет.
«Дисциплина и контроль. – Солдат-Тень подполз к нему ближе. – Это делает мужчину мужчиной».
– Да, сэр, – ответил Маклин.
Солдат-Тень смотрел на него глазами, горящими, как напалм в ночи.
– Полковник!
Его звал далекий голос. Этот голос трудно было уловить, потому что по телу разливалась боль. На Маклине, почти ломая его позвоночник, лежало что-то очень тяжелое.
«Мешок картошки, – подумал он. – Нет, не то. Что-то тяжелее».
– Полковник Маклин, – настаивал голос.
«Идите к черту, – мысленно огрызнулся он. – Пожалуйста, уйдите».
Он попытался поднять правую руку, чтобы согнать мух с лица, но, когда пошевелил ею, от кисти к плечу его пронзила оглушающая боль и отозвалась в позвоночнике. Маклин застонал.
– Полковник! Это Тедди Уорнер. Вы меня слышите?
Уорнер. Мишка Тедди.
– Да, – проговорил Маклин.
Боль ножом ударила его под ребра. Он знал, что сказал недостаточно громко, поэтому попробовал еще:
– Да, я слышу вас.
– Слава богу! У меня есть фонарь, полковник!
Луч попал Маклину на веки, и полковник попытался открыть глаза. Свет пробивался с высоты примерно в десяти футах над головой Маклина. Каменная пыль и дым все еще не развеялись, но полковник смог разобрать,