удивлением, граничащим с сомнением в моей вменяемости, Шуруппак посмотрел на нас с Лизкой сверху.
Мы, игнорируя его, дружно и громко покричали «кис-кис», после чего, делая вид, будто не замечаем предельно округлившихся кошачьих глаз, через двор и по огороду проследовали в каньон и далее – к реке.
Всерьез озадаченный Шура остался сидеть, неотрывно глядя нам вслед.
– Надо было его в дом загнать и на чердаке запереть, – сказала Лизка, прощально оглянувшись на кота, который замер у крыльца подобием пушистой елочки, только не зеленой, а рыжей.
– Не надо, сейчас он очнется и пойдет гулять, пусть деревенские видят, что котик действительно шастает сам по себе, это подкрепит мою легенду, – возразила я.
– Нашу легенду! – поправила подружка.
– Мою, – с нажимом повторила я. – Мы договорились, что ты будешь держаться в стороне, иначе смысла нет затевать это шоу со спрутом. Если его героиней будешь ты, получится всего лишь новый эпизод саги о Синеглазовых.
– Я помню, помню, – досадливо отмахнулась Лизка.
Ее кипучей натуре претила необходимость оставаться на вторых ролях или даже вовсе за кадром.
– Кота звать не забывай, – не получив главной роли, подружка решила стать режиссером нашего шоу.
– Сейчас уже не надо, вокруг никого, я только привлеку ненужное внимание, – возразила я.
Мы просквозили по каньону и вышли к замерзшей реке. Там было белым-бело и довольно ветрено. Я поежилась.
– Держи! – Лизка сняла с себя просторную белую шаль, укрыла меня ею с головой. – И это тоже.
Я приняла у нее белую бязевую наволочку, на данном этапе играющую роль мешка, заглянула в него, проверяя содержимое, и оправила складки шали, укрывающей меня с макушки до колен. Ниже белели валенки. Вся в белом, как снайпер в зимнем маскхалате, я не должна была диссонировать с заснеженной поверхностью замерзшей реки.
– Только, ради бога, не выходи на неокрепший лед и внимательно смотри под ноги, – попросила Лизка. – Нужна всего лишь небольшая лунка, такая наверняка найдется, по дороге к тебе я как раз разминулась с дядей Петей Гороховым, он возвращался с рыбалки.
Я кивнула: про дядю Петю мы уже говорили, как раз на его лунку и рассчитывали.
– Все, мы пошли, – я похлопала по своему мешку из наволочки и осторожно, приставным шагом, пошла по речному льду.
Сверху снова сыпался снежок, но редкий, скрыть цепочку следов, оставленных дядей Петей, он еще не успел, и я безошибочно вышла прямо к искомой лунке.
Воду в ней уже затянуло прозрачной корочкой, но на такой случай у меня в мешке была припасена деревянная скалка, и ею я быстро разбила тонкий ледок.
Потом я достала из мешка его основное содержимое – щупальце незабвенного медиаспрута.
Мы с Лизкой загодя, еще дома, с помощью велосипедного насоса надули его, но не слишком плотно. Скрученная аккуратным рулоном трехметровая кишка прекрасно поместилась в наволочку.
Теперь я затолкала широкий конец шипастой серо-розовой колбасины поглубже в лунку, разместила на льду три метра