со мной очень терпелива, – согласилась мисс Дэнвил. – Давала мне только самые легкие задания и разрешила пораньше уйти домой. Но я сказала, что обязана остаться и, как обычно, сделать чай для всех. Похоже, это единственная полезная работа, которую я тут выполняю.
– Думаю, один раз кто-нибудь мог бы выполнить ее за вас, – заметил Петтигрю.
Но дольше водить мисс Дэнвил окольными путями было невозможно.
– Насчет прошлого вечера, – решительно сказала она. – Кое-что я должна объяснить.
– Прошу вас! – запротестовал Петтигрю. – Уверяю, вам ничего не нужно объяснять, совершенно ничего.
– Нет, нужно, – настаивала она. – Я знаю, вы думаете, что…
– Я думаю, что с вами поступили недостойно, и мое сочувствие – на вашей стороне. Но я не считаю, что дальнейшее обсуждение принесет хоть какую-то пользу.
– Я собиралась не что-либо с вами обсуждать, мистер Петтигрю, а кое-что вам рассказать.
– Послушайте, – возразил Петтигрю весьма твердо, – я не знаю, насколько четко вы помните прошлый вечер, но в какой-то момент вы обмолвились, что когда-то страдали тем, что с медицинской точки зрения является просто особого рода болезнью. Я принял к сведению этот факт точно так же, как принял бы любой другой факт из жизни знакомого человека. – Его сердце гулко ударилось о ребра, когда он увидел, как съежилась при последних словах мисс Дэнвил. – Или, скажем, не очень давнего друга, – поспешно поправился он. – Но, откровенно говоря, это не то дело, которое меня особо касается, во всяком случае, я не компетентен в нем, чтобы давать советы. Что же до вашей работы здесь, то это вопрос, который должен решаться между вами и вашими официальными начальниками. Не подумайте, что я вам не сочувствую, но в этом плане я абсолютно ничего не могу сделать. А теперь, если позволите, мне нужно вернуться к работе.
Чувствуя себя так, словно он только что ударил ребенка, Петтигрю встал из-за стола.
– Прошу вас, – взмолилась мисс Дэнвил, почти с отчаянием глядя на него снизу вверх, – скажите мне только одно. Когда возвращается мисс Браун?
– Насколько я знаю, сегодня вечером. Разве она вам не сказала?
– Да, теперь я вспомнила, сказала. Но я иногда забываю какие-то вещи… Пока что-нибудь мне о них не напомнит…
– Послушайте, – сказал Петтигрю, немного смягчаясь, – если вам нужно с кем-нибудь поговорить о сложившейся ситуации, почему бы не дождаться возвращения мисс Браун? Вы с ней близкие друзья, и вам будет гораздо легче говорить с другой женщиной, нежели со мной.
– Да-да, так я и сделаю. Разумеется, так и сделаю, – слышал он ее бормотание, вставая из-за стола.
Вернувшись к себе, Петтигрю не без труда переключил мозги с проблем мисс Дэнвил на проблемы Бленкинсопа, но до того успел испытать укор совести, представив себя левитом, который «подошел, посмотрел и прошел мимо»[9]. Утешило его лишь то, что в отличие от левита он знал: добрый самаритянин уже спешит на помощь вечерним поездом. И в его надежные руки он