кто-то, живущий далеко от меня, это огонь, порыв, теплое золото, плещущее за край.
На самом деле моя любимая идея веры – это вера в незримый порядок вещей.
Существует два порядка вещей:
Зримый, который разворачивается перед нами – на улицах и в новостях. В этом зримом порядке процветают насилие, войны и вооруженные нападения на школы, а половину всего, что наработало человечество, хранит в своих руках всего один процент населения. Мы называем этот порядок вещей «реальностью». Это – «то, как устроен мир». Это – все, что мы видим, потому что ничего другого никогда и не видели. И все же что-то внутри нас восстает против такого уклада. Мы понимаем, подспудно, инстинктивно: это не то, как все должно было быть. Мы знаем, что есть лучший, более честный и естественный порядок.
Незримый порядок, который мы носим в себе. Это представление о мире куда более справедливом и прекрасном, в котором дети не голодают, взрослые не убивают друг друга, а матерям не приходится мытариться по пустыням с детьми на закорках. Мысль об этом лучшем мире воплощается в еврейском Шаломе, буддистском Просветлении и христианском Рае. Это не те места, в которые можно взять и прийти в реальном мире, по крайней мере пока, но они всегда с нами, прямо здесь, полнятся надеждой у нас под кожей, внушая нам уверенность, что мир должен быть куда лучшим местом, чем есть сейчас. И он еще может им стать, если мы откажемся от концепции «В Рай – только после смерти», а постараемся найти Рай в своем сердце и подарить его остальным – здесь и сейчас. Если мы постараемся вынести этот незримый порядок вещей в мир зримый, привнесем его в наши дома и страны, мы сделаем жизнь куда более прекрасной. На Земле, яко и на небесах. Материальный мир может наполниться им так же, как до этого наполнялся мир внутренний.
Табита.
Она родилась в неволе. Единственный знакомый ей порядок вещей – это тесные клетки, плюшевые розовые кролики да жиденькие аплодисменты утомленных за день посетителей зоопарка. Табита и не знала, какова дикая природа на вкус. И в то же время она знала. Носила ее в себе. И эта дикая натура – незримый порядок – давил на нее, преследовал неумолимым роем догадок. Быть может, и в нашем случае, как и в случае Табиты, глубочайшая истина не в том, что мы видим вокруг, а в том, что живет в нашем воображении. Быть может, и само воображение – это способ не сбежать от реальности, а вспомнить, какой она должна быть. Быть может, когда мы хотим узнать, каков был исконный смысл нашей жизни, наших семей и вообще всего мира, нам нужно искать ответ не вокруг, а у себя в душе.
Все личные и мировые революции начинались с воображения. Фантазии.
«У меня есть мечта», – говорил Мартин Лютер Кинг[5].
«В конце концов, мечта – это тоже в своем роде план», – сказала Глория Стайнем[6].
Они перенесли нашу культуру с насиженного места в будущее, озвучив содержание собственного внутреннего незримого порядка и выстроив план на его почве. Для тех, кто не может принять участие в строительстве порядка зримого, пламенное и бурное воображение