Елену, и выказать к ней при всех чрезмерное внимание. Он чувствовал себя идущим по острому лезвию, но инстинкт подсказывал, что с Еленой может всё получиться, даже очень может! Надо лишь соблюдать осторожность.
Анет грациозно встала, но вдруг замешкалась; Владимиру даже показалось, что она пошатнулась. Тут же его невеста оперлась о спинку кресла, не сводя глаз с портрета княжны Алтын… Владимир рванулся было к ней, но Елена его опередила.
– Что такое, Анет, милая, тебе опять нехорошо? Голова закружилась? – она обхватила сестру за плечи.
– О нет, всё в порядке. Что-то странное показалось там… – Анна кивнула на портрет Алтын Азаматовны. – Что она будто бы покачала головой и пыталась что-то сказать…
– Принести твоё лекарство? Анет, тебе надо лечь! Если снова станет хуже…
– Нет-нет, спасибо, я чувствую себя прекрасно! Нужно идти к папеньке.
– Я помогу, провожу, – суетилась Елена, в то время как Катерина Фёдоровна не двигалась с места, пристально наблюдая за падчерицей.
– Позвольте мне, Анна Алексеевна, – вступил Владимир, предлагая невесте руку. Однако та ласково покачала головой и улыбнулась:
– Благодарю, Владимир Андреевич. Прошу вас, уделите пока внимание маменьке и сестрице, а я скоро вернусь.
И Анна упорхнула. Елена ринулась было за ней, но застыла, услышав суровый голос матери:
– Сядь, Элен. Не нужно бегать за сестрой, как собачонка; в конце концов, Анет вовсе не собирается умирать.
Судя по интонациям в голосе Катерины Фёдоровны, можно было поклясться, что сей факт для неё весьма досаден. Странно: раньше она ни разу не проявляла в открытую неприязни к падчерице – скорее, наоборот, обращалась к Анне с неизменной лаской. Простушка Елена с недоумением поглядела на мать: что это вдруг на неё нашло? Однако госпожа Калитина тотчас овладела собой и с улыбкой обратилась к гостю:
– Идёмте же обедать, граф! Простите меня: все эти волнения, хлопоты, приготовление к отъезду! Я просто сама не своя! Да ещё и болезнь Анет так выбила нас из колеи…
Владимир подал руку хозяйке дома, не забыв, впрочем, бросить через плечо страстный взгляд на Елену, отчего та вспыхнула, как маков цвет.
– Вы меня звали, папенька? – Анна проскользнула в отцовский кабинет и нахмурилась. Елена права: похоже, папаша и вправду нездоров. – Не прикажете ли послать за доктором? Элен сказала мне, вы скверно себя чувствуете…
– Не важно. Поди сюда, родная, я хочу наглядеться на тебя.
Анна приблизилась к отцу и опустилась на ковёр перед его креслом; отец нежно погладил её по щеке, прижался губами к тёмным кудрям.
– Какая же ты красавица! Вылитая мать! – пробормотал он. – Не увидит, не порадуется тебе княжна моя… Ох, Алтын-Алтын!
Анна осторожно сжала в ладонях руку отца.
– Отчего вы сегодня так печалитесь, папаша?
– Так, накатило что-то: только и вспоминается маменька твоя покойная, вижу её тут всюду, точно живую. Столько лет прошло – нет, не забыть