ательно осмотрела каждую, пересчитала.
– Половины не хватает.
– Все здесь, крошка. – Толстяк упер пухлые руки в мягкие объемные бока. От его замусоленного кафтана сильно несло пролитой бодягой, в окладистой бороде застряли кусочки картошки и лука.
– Мы договаривались на шестьдесят, – я попыталась не показывать отвращения. – А здесь лишь тридцать!
Марфис хохотнул, отчего его грудь заколыхалась, как у пышнотелой доярки.
– Забыла, крошка? Ты разбила пару стаканов! Я вычел ущерб из твоей оплаты!
– Те стаканы были древнее мамонтов, с трещинами и отколотыми краями! Они сами развалились у меня в руках! – процедила я.
– Врешь! Новенькое стекло закупил, просто ты неумеха.
– Даже новые два стакана стоят пятерку, не больше! Мне нужны эти деньги. Ты обещал!
– Тридцать, крошка. И ни монетой больше. Хочешь поспорить?
Я в отчаянии осмотрелась. У дальней стены таверны пылал огромный очаг, обложенный серым камнем. На полке вверху оплывали и нещадно чадили сальные свечи. Рядом с очагом суетилась с щипцами и котелками подавальщица Квета. Услышав звуки намечающегося скандала, она коротко глянула в нашу сторону и быстро отвернулась. Вдоль каменных стен тянулись деревянные столы и лавки, укрытые шкурами. С закопченных потолочных балок свисали пучки трав, связки репы, чеснока и копченостей, наполняя помещение непередаваемыми ароматами. С деревянных стен на меня таращились стеклянные глаза кабанов и медведей – толстяк устроил в таверне настоящую охотничью берлогу. Интересно, эти чучела он честно купил на аукционе или загадал желание?
Скорее второе.
Жаль только, что вступиться за меня в «Кабаньей голове» было некому. Квета торопливо убежала на кухню. Возле очага несколько крепко подвыпивших завсегдатаев обсуждали последнюю игру «Отвязных летунов» и в нашу сторону даже не смотрели. Их гораздо больше интересовал кувшин крепкого пойла и гора жареных в чесночном масле куриных крылышек. В темном углу таверны, куда не дотягивался свет камина, худой парень в потрепанном пальто без аппетита ковырял вилкой мясное рагу. Похоже, блюдо не слишком его вдохновляло. На месте этого парня я вообще не стала бы пробовать стряпню толстяка Марфуса.
Отвернулась.
Марфис растянул жирные губы в улыбке.
– Ну так что, крошка?
Внутри заныло противное чувство, я уже знала, что ничего не добьюсь. Проклятый толстяк решил надуть посудомойку. И самое плохое, что я ничего не смогу доказать. Возле двери усмехался верзила Бук, его железные кулаки угрожающе поблескивали. В период Хаоса этот болван обзавелся титановыми руками. Девушки теперь обходят вышибалу стороной, зато в таких местах, как таверна толстяка Марфиса, Железный Бук нарасхват.
– Я буду жаловаться, – пробормотала я, зная, что моя угроза – пустая. Но надеясь, что этого не знает толстяк.
– Больше ты не получишь. – Марфис противно щелкнул языком и, улыбнувшись, наклонился ко мне через стойку. В лицо ударил ядрёный чесночный запах. – Конечно, если не хочешь еще подзаработать. Может, приласкаешь старика? Так и хочется намотать на кулак твои красные волосы и увидеть в твоих глазках хоть какие-то чувства, ледышка! Я велю Квете освободить подсобку, там вполне удобная кушетка…
Я сгребла со стойки мятые купюры, сунула их в карман старой куртки.
– Лучше бы вместо кабаньих голов ты загадал себе хорошие зубы, Марфис. От тебя воняет, как от сдохшей в канаве псины, – процедила я, разворачиваясь к двери. – И учти, я буду жаловаться!
– Выметайся, крошка, – хмыкнул хозяин таверны. Он прекрасно знал, что может безнаказанно меня облапошить. – Или мне позвать Бука?
Верзила радостно оскалился, предвкушая расправу. Даже губы облизнул. Жуткая гадость!
Сдерживая желание пнуть со всей силы лавку, а лучше – самого Марфиса, я пошла к двери.
– Хотя если скажешь, на какое заветное желание копишь монеты, подкину тебе еще десятку, ледышка! – нагло крикнул мне в спину толстяк. Пьяные мужики у камина заинтересованно обернулись, кто-то одобрительно засвистел, остальные ухмыльнулись. Черт, даже танцующая на столе голая девица не вызвала бы такого ажиотажа. Всем интересны желания. Всегда. В нашем мире это единственное, что имеет значение.
Мне очень хотелось послать толстяка в какое-нибудь гадкое и смертельно опасное место. Например, в Седые Земли. Но рядом все еще топтался Железный Бук и я воздержалась. Лишь мысленно пожелала Марфису однажды подавиться куриной ножкой, или что он там ест на ужин?
И мне бы молча уйти из «Кабаньей головы», но обида и злость бурлили внутри. А еще – бессилие. Меня обманули, а я ничего не могу сделать! Я даже не могу загадать это проклятое желание!
Усталость взяла свое, и уже на пороге я обернулась.
– Мое желание? Лишь одно, толстяк. Найти Лино и оторвать его тупую голову!
Если бы той голой танцующей девицей была я – это не произвело бы столь ошеломляющего впечатления, чем брошенная в сердцах фраза. В один миг смолкли