не принадлежал к бомонду, несмотря на своё довольно приличное платье, было видно и так. Зачем же Дмитрий привёл его с собой? Вряд ли знакомством с этим человеком он так дорожит, чтобы таскать его с собой в дома петербургских аристократов.
Несмотря на свое незавидное финансовое положение, княгиня Астахова обладала повышенным чувством собственного достоинства и очень болезненно воспринимала покушения на свой авторитет. Или намеки на это самое положение.
Зато Соня знала о Кулагине многое. Автор часов "яичной фигуры", русский механик-самоучка, который несколько лет назад преподнес императрице Екатерине эту диковину и произвел своим даром такое сильное впечатление, что получил от неё предложение возглавить механические мастерские Российской академии наук.
Маменьку можно было простить за то, что она не знала фамилию главного механикуса России, а Соня поклонилась ему с благоговением, чем вызвала нешуточное удивление княгини. Обычно её своенравная дочь следовала этикету без особой охоты, причём перед людьми куда более достойными, чем сей невзрачный человек.
– "Диковина.., показывавшая время и отбивавшая часы, половины и четверти часа, заключала внутри себя крохотный театр-автомат. По прошествии каждого часа створчатые двери раздвигались, открывая "златой чертог", где разворачивалось представление. В полдень часы играли сочинённый в честь императрицы гимн…"
Соня произнесла это на память, на одном дыхании, поймав нешуточное удивление в глазах Воронцова. А он думал, что занятия Сони – всего лишь игрушка для скучающей аристократки? Не предполагал в ней хоть каких-то основательных знаний?
– Вы знаете о моих часах, – скупо улыбнулся механик.
– О них знает всякий просвещённый человек! – горячо воскликнула княжна.
Теперь удивление в глазах Воронцова сменилось раздумчивостью. Словно он мысленно проверял свои действия: так или не так он всё делает?
– Господа, прошу вас за стол, – предложила Мария Владиславна.
Ох, уж эти книгочеи и мудрецы! Не случайся вблизи них люди практические и помнящие о сиюминутном, каковой была она сама, так, пожалуй, и с голоду бы умерли. Говорят, о каких-то часах, которые сделал этот Кулагин. Значит, он часовщик? Простой мастеровой? Совсем голова кругом! Вряд ли Дмитрий опустился бы до такого…
Как жаль, что именно подобных людей уважает её дочь, и именно с ними предпочитает общаться. Глупо было надеяться, что Воронцов отвратит её от пагубной привычки, он, оказывается, и сам такой. Неужели все усилия княгини, найти дочери достойного жениха, отца её будущих внуков, тщетны?
Граф Дмитрий Алексеевич за столом сел напротив Сони, Ивана Петровича поместил рядом с нею, а княгиню – подле себя. Теперь он мог продолжать разыгрывать свой маленький спектакль, лицезрение коих в последнее время весьма развлекали его.
Тему разговора, который начался за столом, он сам и предложил. Будто невзначай Воронцов заметил механикусу, что его прелестная соседка весьма образованная женщина, она