удара, – сказал Карли. – Я знаю, знаю. Просто не могу свою руку заставить, пока об этом не подумаю, а когда думаю, получается слишком поздно. Вот скажи, что будет, если я попробую драться с настоящим воином, викингом с корабля?
Шеф протянул руку за мечом, критически осмотрел лезвие. Это было неплохое оружие – после перековки. Но, располагая только тем, что имелось в деревенской кузнице, он сделал не много. Клинок по-прежнему был из цельного куска металла, без чересполосицы мягкого и твердого железа, которая придает лучшим мечам гибкость и прочность. Не смог он также наварить по краям клинка закаленные лезвия, которые отличали профессиональное оружие, – не нашлось хорошей стали, да и горн был слабоват, давал лишь красное каление. И теперь каждый раз, когда они уходят за деревню и Шеф фехтует с Карли своим Гунгниром, как алебардой, на дешевом железе меча появляются зазубрины, которые приходится править молотком и напильником. Однако и по зазубринам можно кое-что узнать. Если они образуются под прямым углом к клинку, значит Карли фехтовал правильно. От неумелого отбива на металле остаются царапины и зазубрины, идущие наискосок. В этот раз их нет.
Шеф отдал меч.
– Если столкнешься с настоящим воином, вроде человека, который обучал меня, ты умрешь, – сказал он. – Как и я бы умер. Но в армии викингов полно крестьянских детей. Ты можешь встретить одного из них. И не забывай, – добавил он, – если сойдешься с настоящим мечником, ты не должен драться честно.
– Ты так делал, – догадался Карли.
Шеф кивнул.
– Ты много чего делал, Шеф, о чем мне не рассказываешь.
– Если расскажу, ты не поверишь.
Карли сунул меч в деревянные, подбитые мехом ножны, которые они специально изготовили, – только в таких можно защитить меч от ржавчины в вечно влажном климате Дитмаршена. Оба побрели к лагерю, разбитому ярдах в тридцати, на полянке, где в тумане будто нехотя дымился костер.
– И ты не сказал, что собираешься делать, – продолжал Карли. – Неужто и впрямь позволишь Никко продать тебя на невольничьем рынке в Хедебю?
– Я и впрямь доберусь до Хедебю, – отвечал Шеф. – А там поглядим. Я не намерен кончить свои дни рабом. Скажи, Карли, как мои успехи?
Речь шла о тех долгих часах, которые Карли в обмен на уроки фехтования потратил, чтобы научить Шефа сжимать кулаки, бить коротким прямым вместо обычных размашистых свингов, двигаться и вкладывать в удар вес тела, защищаться руками и уворачиваться.
На лице Карли снова появилась обычная ухмылка.
– Да похоже, как и мои. Если встретишь настоящего противника, кулачного бойца с болот, он тебя одолеет. Но ты вполне можешь сбить человека с ног, если он будет стоять смирно.
Шеф задумчиво кивнул. Кулачному бою стоило научиться. Странно, что жители этого забытого уголка искусны только в одном виде единоборств. Наверное, они слишком мало торгуют и не имеют металла, вот и приходится драться голыми руками.
Один лишь Никко заметил возвращение Шефа и Карли в лагерь, наградив обоих сердитым взглядом.
– Мы