внешности; благородство, может, в какой-то мере и было, а вот решимости, мужественности он в себе не ощущал. Скорее – робость.
– Для чего подхожу? – и сейчас, смутившись, насупившись, перебил Губин вопросом Дмитрия Павловича.
– Н-ну-у… – Тот наполнил рюмки. – Давай перед антрекотиком. Хорошо здесь кормят… Могли бы, в принципе, и рестораном назвать. Но бар, видишь ли, в моде сейчас. Ресторан пугает, бар как-то вроде… – Он покрутил пальцами. – Вроде попроще.
Проглотив водку, сладко поморщившись и бросив в рот ломтик маринованного огурчика, Стахеев кивнул Губину: мол, пей, не бойся.
Губин выпил, склонился над тарелкой… Надо закусить плотнее, хмель задавить. Ведь лекция впереди…
– Слышал, наверное, – снова заговорил Дмитрий Павлович, – открывается казино на днях? «Ватерлоо»… Его игорным домом решили назвать, чтоб обыватель не очень пугался.
– Слышал, кажется… Но мне такая информация как-то не особенно интересна.
– Зря, зря, что не интересна. Все-таки первое такое заведение в нашем медвежьем углу. Через двенадцать лет после официальной легализации… И здание строили почти что три года… – Стахеев говорил с чувством, даже слегка как бы обидевшись на равнодушие коллеги. – Мучительно, по кирпичику… В любом случае – событие для города нерядовое.
– Лучше б музей отремонтировали, – не согласился Юрий Андреевич. – Вон, прочитал тут в газете, задняя стена вот-вот рухнет…
От сотни граммов водки он почувствовал заметный прилив энергии. Но энергия была нехорошей, агрессивной; подмывало сказать что-то хлесткое, обидное Стахееву – то, что он прятал от себя самого, давил даже в мыслях… Стахеев же, наоборот, сделался еще добродушней, снисходительней. Сидел, отвалившись на спинку стула, курил, улыбался; узел галстука оттянул к третьей пуговице кремового цвета сорочки. И его добродушие неожиданно передалось Юрию Андреевичу, он тоже улыбнулся, спросил:
– Так что за дело-то, Дим? Хорош круг да около…
– Дело… – Тот задумался, будто припоминая, что ему нужно было от Губина. – Дело… Дело, старик, такое. Гм… Только ты с плеча не руби, а подумай, взвесь. Лады? – И, по своему обыкновению, не дожидаясь ответа, продолжил: – Согласен ты стать лицом казино «Ватерлоо»? Работы почти никакой, ответственность нулевая, зато денежки, мягко говоря, приличные.
– Как это – лицом?
– Ну, как… Ходить там по вечерам в форме французского маршала, в рекламе сняться… Короче, понимаешь, чтоб с твоим обликом оно связано было. С живым, так сказать, человеком. – Стахеев доразлил содержимое графинчика по рюмкам. – Давай, старик, тут по глоточку осталось.
Юрий Андреевич с машинальной послушностью выпил… Суть стахеевского предложения он еще не уяснил, понял лишь, что услышал совсем не то, что ожидал. Ожидал, может, предложения помочь с профессурой, с восстановлением дачного домика; совсем уж втайне ожидал разговора о своем скором пятидесятилетии, о том, как и где его лучше отметить… А тут вот нечто совсем другое…
– Ничего