за пережитый ужас…
Бровь опустилась, морда фыркнула и начала уменьшаться. Вначале до размеров рогато-носатой туши, затем до размеров зубастого и ныне обглоданного монстра, когда же он стал ростом со змея, с интересом наблюдавшего за нами, я не выдержала и вспылила.
– Ты что, обиделся?! Опять? Ну, знаешь, это уже самое настоящее свинство. И тут не ты, а я обижаться должна и биться в истерике должна я. Это меня без спроса вырвали в подземные чертоги, меня напугали до дрожи, меня оставили одну на берегу среди всех этих монстров, а после чуть не пришибли зловонной тушей…
– Нумгу! – не согласился со мной Черночешуйный, но внимания я на него не обратила, будучи сосредоточенной на приближающемся звере и мысли – не подпустить его к перстню. Если он эту охоту не засчитает, я вторую такую не вынесу.
– И все это в абсолютном молчании и с полной уверенностью в своей правоте! – рявкнула я, и эхо опять подхватило отчаянное: «Воте-воте-воте!». – Так что не смотри на меня и не дыши в мою сторону, жри давай эту зверюгу и возвращай нас в «Логово»!
Окончание ультиматума я произнесла севшим голосом, потому что Златогривый не просто приблизился, он ткнулся в меня носом и толкнул на песок с явным намерением попробовать на зуб. Не к месту вспомнилось предупреждение Горного о поправленной внешности, а также то, что все свое оружие я по совету Зои оставила дома.
– Златя… – позвала я и получила укоризненный фырк. Не нравится. Хорошо, назовем короче: – Злат? – произнесла вопросительно и, не дождавшись возмущения с его стороны, несмело попросила: – Пожалуйста, не кусай. Ты не маленький Бузя, – тут уже фыркнул змей, – и я такого прощать не бу…
Окончание я проглотила вместе с вскриком ужаса, потому что этот самый не Бузя поступил в точности как крот. Он меня лизнул, да так, что не только лицо мокрым стало, но еще грудь и живот. И, не дав мне отдышаться, шмякнул на колени внушительный шмат мяса и зажарил его дыханием. От куска пошел дымок и восхитительный запах, от меня – отборная брань. Я обрушила на Златогривого весь бесценный запас знаний, собранных за три года жизни на заставе, кое-что из родного города Гьяза и пару словечек от му-ж-жа и хранителя рода, коих мысленно пообещала убить. Если зверь способен изъясняться лишь знаками, то они-то могли объяснить суть охоты, но в очередной раз промолчали. Сволочи.
– Да чтоб вас всех! – буркнула я под конец пламенной речи и воззрилась на Злата. – Мне нужно это попробовать?
Кивнул.
– Много?
Он прищурил правый глаз и неопределенно покачал головой, мол, решай сама. Я и решила, что мне хватит вот этого небольшого хорошо прожаренного кусочка, что так легко отслаивается от шкуры, и вот этого, и вот этого, и этого, и… Мясо оказалось сочным, нежным, вкусным и чуточку пряным, как «мраморная» свинина Торопа, которую он готовит только по большим праздникам. Утро было тяжелым, я была голодна, но, взяв пятый, а может, и седьмой по счету кусочек, поняла, что предыдущих мне более чем достаточно и для насыщения, и для завершения охоты.
– Златогривый,