открыть дверь номера, как мы, забыв обо всём, толкаясь, пинаясь и не стесняясь в выражениях, начали выбирать себе кровать. Я первый успел подбежать к кровати, стоявшей у окна, Олег занял место напротив, Кирюха кинул сумку на кровать, которая располагалась в углу, но достаточно хорошо освещалась из окна. Владу досталась кровать у самой двери.
– Я не буду здесь спать. Кирюх, вали с моей кровати, я первый её выбрал.
– Видишь сумку? Она оказалась на кровати раньше, чем ты успел на неё сесть.
– Я увидел её раньше, чем ты швырнул сумку.
– Видеть – не считается. Надо занять, понял? Пацаны, я прав?
– Прав, – лениво ответил Олег, проверяя жёсткость матраца. – Кто не успел, тот опоздал.
– Да пошли вы! – Влад подхватил свой рюкзак, спортивную сумку и поковылял к двери.
– Ты куда?
– Попрошусь в другой номер. Я думал, мы друзья, вы не дали мне шанса, затолкали, оставили в коридоре. У меня не осталось выбора. И бок болит, какой-то козёл меня толкнул, – Влад скривился, бросил на пол свои вещи и зачем-то начал растирать спину.
«Козлом», тем самым, который толкнул его в бок, был я. Действительно, я толкнул Влада в бок, когда мы врывались в номер, но нечаянно, не специально, и вряд ли толчок был настолько сильным, чтобы причинить нашему вечному страдальцу адскую боль.
– У меня почка отбита, – простонал Влад, упав на кровать.
– Ты даже не знаешь, где они находятся.
– Дышать трудно. Позовите кого-нибудь, я задыхаюсь.
– Влад, хочешь правду? – полушутя-полусерьёзно спросил Кирюха, убрав с кровати свою сумку. – Единственный козёл среди нас – это ты!
– Мне плохо.
– Кончай ныть, хлюпик. И перетаскивай своё барахло. Уступаю, так и быть.
За считанные секунды Влад вскочил на ноги, забыв о сильной боли и отбитой почке. Резво подбежав к отвоёванной в нечестном бою кровати, он заявил:
– Ну что, разберём вещи и рванём на улицу?
Все промолчали.
После обеда мы пошли в кинотеатр, на сцене которого уже послезавтра нам предстоит показывать нашу постановку. Скажу сразу, как только я оказался в зале, рассчитанном на шестьсот пятьдесят человек, мне поплохело. Одно дело репетиция в пустом школьном актовом зале, где все свои, и бояться в принципе нечего, и совсем другое – сцена кинотеатра.
Прохаживаясь по рядам, трогая спинки удобных кресел и приближаясь к сцене, я чувствовал зарождавшийся в области солнечного сплетения страх. Точно, выйду на сцену и напрочь забуду текст, меня освистают, засмеют, а под конец Полинка Ермолаева самолично насадит меня на кол. Стало жарко, потом сделалось холодно.
– Маловат кинозал, – недовольно пробурчала Полька. – Я думала, здесь больше тысячи мест, а шестьсот пятьдесят… Несолидно как-то.
– Сидения мягкие, – Настя села в первом ряду, закинула ногу на ногу и скомандовала. – Актёры, на сцену!
– Ты бы текст лучше выучила, – не преминула заметить Ермолаева.
– Мы