решил, что письмо надо писать. Снова и снова я прикидывал какими должны быть мои действия, чтобы вмешаться в ход истории. Однако всё больше понимал, что один я не в силах что либо исправить. Причин было много, это и зарвавшиеся дворяне, и угнетенные крестьяне. «Добрая» помощь с одного очень симпатичного острова, где расположились наши партнеры англичане. Хотя я понимал, что просто стоять в стороне не в моём характере. В который раз приходил к выводу, что нужна команда. Письмо отправлю во время поездки в столицу. Так что время есть подумать над содержанием.
Поезд министра сообщений уехал. У нас шли будни служивых. В конце недели я съездил в Харбин, забрал переделанные Маузеры. Посетил заведение «Мадам Элизы» и заехал в госпитальный приют. Григорий уверенно шёл на поправку и я предложил ему перебраться пункт нашей дислокации, тем более на станции был медик. Думаю с перевязками проблем не будет. Да и напрягать Гришу никто не собирался. Я зашёл в кабинет к Панкову, занёс подарки в виде пирожного и конфет медсёстрам. Доктор сказал, что нам нужно поговорить, помялся некоторое время. Я предложил не стесняться.
– Иван Дмитриевич, я знаю, что вы искали надежных людей, для осуществления своих планов. Хочу порекомендовать вам своего младшего брата. Он закончил механическое училище, имеет опыт работы. Не побоюсь сказать, что из него получился неплохой инженер. Я в письме ему сообщил о вас. Брат очень заинтересовался и будет ждать вашего решения, – Панков с ожиданием посмотрел на меня.
– Роман Иссидорович, я с удовольствием встречусь с вашим братом. Тем более, что вы рекомендуете его. В начале июля мы с Григорием воспользуемся отпусками. Планируем посетить столицу. Дайте адрес вашего брата и я отправлю ему приглашение.
– Если честно, князь, я бы и сам поучаствовал в научных разработках таких лекарств. Это будет величайший прорыв в медицине.
– Я обязательно это учту, – улыбаясь, я успокоил Панкова.
Было очень даже неплохо если такой ответственный человек, как Панков возьмётся за мой проект. Поэтому я предложил ему подумать о замене, здесь в госпитале, до конца июля. Доктор заверил меня, что непременно этим займётся.
Через три дня Григорий вернулся в расположение сотни. Сотник поручил ему заниматься с казаками тренировками и стрельбами. Всю неделю я ездил в патрули, никакого экстрима не было, видимо хунхузы попритихли, хотя позже убедился в ошибочном убеждении. Переделанные Маузеры забрали и сложили себе в багаж, оставив с Григорием себе по одному. Гриша взялся тут же пристреливать свой, для этого он отходил метров на триста от нашего расположения. Наш сотник, узнав, долго восхищался. Пришлось подарить и ему, чтобы его жаба не задушила. Теперь ходит довольный как кот, которому банку сметаны дали. По вечерам начали разрабатывать тактику глубинных рейдов по тылам противника. Григорий ни разу не удивился, заявив что такими делами вполне занимались пластуны. А перед сном я по прежнему размышлял о своей роли в судьбе России. Нет, я не релаксировал. В прошлой жизни или в будущей я и не такими делами