закутанная в объёмную шаль.
Выдохнув с облегчением, что хватило ума не выпускать фамильяра из сумки, я присмотрелась к ней и ахнула, узнав единственную подругу. Несколько лет назад Нани вышла замуж и уехала из нашей деревни. С тех пор мы не виделись. Она была одной из немногих, по кому я скучала. Нани никогда не дразнила меня. В детстве мы даже играли вместе. Она не побоялась, что её поколотят за дружбу со мной, ей прощали любую прихоть. Белокурую красавицу Нани любили все без исключения. Когда после свадьбы она уехала, я почувствовала себя ещё более одинокой и нелюдимой, чем раньше.
– Нани?! – я всматривалась в её лицо. Подруга очень переменилась. Словно прибавила за три года не меньше десятка лет. – Что случилось? Что с тобой?
Непривычно было видеть всегда цветущую, юную и прекрасную, как весна, девушку такой: исхудавшей, бледной и всклокоченной, будто мокрый птенец. Она удачно вышла замуж, по крайней мере, с точки зрения всех в деревне. Я же терпеть не могла её самовлюблённого, холёного муженька из зажиточной семьи. Он всегда издевался над теми, кто был слабее или беднее. Одной лишь Нани никогда от него не доставалось, и то только потому, что она была первой красавицей и её с детства прочили ему в жёны. Я аж зубами скрипнула. Неужели этот мерзавец довёл бедняжку до такого состояния?!
– Только ты можешь помочь. Ты – моя последняя надежда… – её голос дрогнул, и Нани бросилась мне на шею, давясь слезами.
Я всегда с трудом переносила такие явные проявления чувств, но обняла подругу. Бывают моменты, когда слова излишни. Они только выстраивают между близкими людьми незримую преграду. Поэтому иногда так важно уметь молчать. Одно прикосновение заменяет множество слов.
Мы несколько минут простояли обнявшись. Я поглаживала Нани по спине, слушая, как колотится её сердце. Когда плечи подруги перестали сотрясаться от рыданий, я слегка отстранила несчастную и переспросила:
– Чем я могу помочь? Ты одна из немногих, кому я не смогу отказать. Говори! – последнее слово я произнесла мягко, но уверенно, вложив в него крупицу Силы, чтоб подруга перестала путаться и заикаться.
Нани послушно отодвинулась и произнесла:
– Моя дочурка больна. Она ещё совсем маленькая, а уже пережила так много страданий. Местные врачи разводят руками, а знахарей в городе найти непросто. Все норовят нажиться на нашей беде, берут деньги, но ничего не могут сделать для моей малютки, – Нани обречённо всхлипнула. – А я… я не могу смириться, не хочу её отпускать. Помоги ей, Мариэль, я знаю, тебе одной это под силу.
– Веди, – коротко бросила я.
Улочки петляли и выгибались, как болотные твари на солнце. Мы уходили всё дальше от центральной площади. Ремень от лотка со снадобьями больно впивался в шею и начинал натирать, но убрать свой скарб в бездонный мешок на глазах у Нани я не могла. Мы миновали ещё несколько поворотов и вышли к небольшому двухэтажному дому. Он был аккуратным, свежевыкрашенным, но всё равно не отвечал моим представлениям о сытой