штатных работников. Завершив свои директорские напутствия и пожелав успехов, он не удержался:
– Это, конечно, твое личное дело, но одевайся попроще. По-житейски, что ли. Девки у нас не работают, красоваться не перед кем.
Месяцы неслись галопом. Работа оказалась интересной, а профессия жестянщика давалась проще, нежели я представлял. Лишь одно мне мешало – нетерпеливость. Молодость брала свое, организм требовал свободы, как воздуха. Казалось, все вокруг слишком медлительные и не желают зарабатывать деньги, когда купюры сами идут в руки. Я мечтал работать по-своему. Часто опаздывал, однако восполнял пробелы задержками сверхурочно. Мне было проще слесарить по ночам в одиночку, а днем «пинать балду» с друзьями, слоняться по переулкам, нарываясь на разного рода неприятности, гонять на мопеде, знакомиться с девчонками, да и просто болтаться без особого смысла.
Конечно, начальству такое самовольство не нравилось. Помню, когда замдиректора, которого все звали Швондером, в очередной раз пригрозил штрафами, я подумал: неужели моей жизнью будут распоряжаться сухие начальники, которым неведомо настоящее веселье? Швондер, может, и не виноват, что превратился в говнюка. Видно, жизнь и впрямь оборачивается дублем одного и того же дня, и ты не замечаешь этого, только пока молод? Если это действительно так, то до чего же печально родиться человеком… Я дал себе обещание ни при каких обстоятельствах не оборачиваться занудным мужиком, который трудится от звонка до звонка и живет ради повышения зарплаты. Поклялся жить свободно и находить радость не только в работе, но и вне ее.
За спиной я все чаще слышал: «Юнец-то – способный, далеко пойдет». И я старался. Вскоре ученика Демьяна перевели из стажера в автожестянщики с хорошим окладом. Эту специальность нигде не преподают, но любой, кто хоть как-то разбирается в технике, скажет: автожестянщик – специалист высшего уровня! Я бы сравнил эту профессию с профессией хирурга, только тот восстанавливает человеческие тела, а жестянщик – тела автомобилей. Он занимается всем, что связано с ремонтом кузова, а особо самоуверенные берут ответственность за преображение всей машины. Я был из последних. Амбиции и желание заработать разжигали рабочий пыл, а трудности лишь подстегивали.
Моим наставником стал Виктор Юниман, в народе Немец или Курт, – второй после отца человек, который вывел меня в люди. Под его началом гуляка Демьян обучился не столько профессиональным, сколько духовным навыкам: мудрости, терпению и уважению к труду.
Вдумчивый, спокойный Немец не стремился нравиться и угождать. Клиенты принимали этого чудаковатого слесаря средних лет за угрюмого отшельника, а иногда и за сумасшедшего. Помню первую пригнанную «копейку» с помятым крылом и разбитыми фарами. Автовладелец вкратце поделился деталями происшествия, дав задание управиться за три недели. Но Курт вел себя точно глухой. Мое терпение таяло, как апрельский снег.
