бокал, я заполняю его до краев и даю пене осесть. Осматриваюсь, думая о том, как провел этот день, этот год, точнее, уже два года без твоей матери. Я устал, и, честно говоря, мне страшно. Снова провожу рукой по щетине на подбородке, наблюдая, как всплывают пузырьки пены. Кашляю в надежде, что вся тревога выйдет из меня наружу. Назад дороги нет, сынок. Назад дороги нет.
Слева, через окна от пола до потолка, можно увидеть проезжающие мимо автомобили. Некоторые из них я узнаю: вот Бреннан из Данкашела, хозяин цементного завода, приехал на «ауди-А8», а вот Мик Моран на «шкоде-октавии» – с левой стороны нет одного колесного колпака. Драндулет Лэвина, допотопный «форд-фиеста» красного цвета, стоит у его газетной лавки. Обожаю парковаться на этом месте, когда оно пустует. Когда Лэвин возвращается, вечно кричит мне, высунувшись из окна «форда»:
– Не ставь здесь свою машину, Хэнниган! У меня куча заказов по всему городу, уже и отъехать нельзя!
Он бешено мотает головой, растрепанные волосы покачиваются в такт. Затем паркуется вторым рядом, задерживая движение.
– Ты что, знак не видишь? Стоянка запрещена в любое время.
А я читаю себе газету, прислонившись к стене его лавки.
– Угомонись, – отвечаю, хорошенько пошуршав бумагой. – У меня была крайняя необходимость.
– С каких пор покупка утренней газеты – это крайняя необходимость?
– Если что, могу найти и другую лавку.
– Ну конечно, Хэнниган.
– Говорят, владелец газетной лавки в Данкашеле установил кофейный автомат.
– Вот и езжай туда на своем чертовом джипе.
Открываю дверь, сажусь в машину и включаю заднюю передачу.
– Я не любитель кофе, – бросаю ему напоследок.
Важны детали, сынок.
Время покупок заканчивается. Люди машут и сигналят друг другу. Локти торчат из опущенных окон автомобилей. Еще немного поболтать со знакомыми – и домой, к телевизору. Впрочем, некоторые переоденутся и пойдут гулять, демонстрируя новые наряды и прически.
Выливаю из бутылки остаток пива и стучу потрескавшимся пальцем по бокалу, чтобы пена оседала быстрее. Последний раз смотрюсь в зеркало, поднимаю бокал, как бы чокаясь сам с собой, и делаю долгожданный первый глоток.
Насыщенный кремовый вкус стаута не сравнится ни с чем. Этот напиток укрепляет тело и массирует голосовые связки. Кстати, вот еще кое-что насчет моего голоса: он звучит очень молодо. Да-да, во время разговора по телефону никто и не заподозрит во мне морщинистого старика со вставными зубами. Наоборот, люди представляют меня красивым статным мужчиной. Человеком, с которым нужно считаться. Между прочим, так и есть. Не знаю, от кого мне достался этот голос, никто из родственников подобным даром не обладает. Он возымел свое действие даже на риелторов, хотя наша ферма, расположенная на границе между графством Мит и Дублином на зависть всей округе, в любом случае их заинтересовала бы.
Когда я рассказывал о нашей земле, эти парнишки в шикарных галстуках и сияющих туфлях не могли наслушаться, все кивали, как игрушечные собачки на приборных панелях.