не уезжали из родных мест.
Когда поезд отошел от перрона, я, приготовившись к двухчасовой поездке, позволила себе наконец подумать о людях, встреча с которыми мне предстояла. О прежних друзьях. Так странно – связь между нами, которая представлялась когда-то нерушимой, оказалась вовсе не такой уж прочной. И ее нить не перетерлась постепенно, с годами, а была перерезана в один миг безбашенным молодым идиотом на угнанной тачке.
Сара осторожно и деликатно поведала мне кое-что об их новой жизни. Тревор, как она узнала, навещая родителей, после универа возвратился в Грейт-Бишопсфорд, живет с девушкой – ее Сара не знала – и работает начальником департамента в банке. Я с трудом могла себе представить того Трева, которого я знала – рокера-гитариста из школьной группы, – в столь скучной и респектабельной роли.
Фил, наоборот, до сих пор вел кочевую жизнь. После колледжа он решил с год просто поездить по свету, год перешел в два, и в итоге каким-то образом это переросло в карьеру фотографа-фрилансера. Хотя его семья по-прежнему жила в городке, сам он появлялся там крайне редко, в краткие периоды между поездками – чем дальше, тем лучше. Сара рассказала, что при встрече ощутила в нем какое-то неуемное беспокойство, объяснявшее такой стиль жизни и нежелание осесть на одном месте.
Ну и конечно, Мэтт… и Кейти – с недавнего времени они неразлучны. Саре было явно непросто сообщить мне об этом – чувствовалось, что она тщательно подбирает слова, не зная, как я восприму новость. Разговор происходил по телефону, примерно полтора года назад, и когда сказанное повисло между нами, я прислушалась к себе – больно ли мне хоть немного от того, что мой бывший парень теперь с другой. Нет, никакой боли я не ощутила – только удивление, и не тому, что эти двое, один привлекательнее другого, наконец вместе, а тому, что Кейти понадобилось так много времени, чтобы добиться своего.
Почувствовав, что зашла слишком далеко, я отогнала мысль прочь, как и тогда, при разговоре с Сарой. Думать о Мэтте – значит возвращаться к нашему краткому роману, который так грустно закончился, и к тому, что привело к разрыву. А о последнем я не позволяла себе думать никогда.
Городская застройка постепенно уступала место полям и открытым пространствам, и внутреннее напряжение все больше и больше усиливалось. Я постаралась запить его паршивым, горьким, как хина, кофе, которое купила в вагоне-ресторане, и сосредоточиться на цели поездки. Я еду ради Сары, это ее день, ее праздник, и нельзя, чтобы он был испорчен. Она не должна переживать из-за моих чувств по поводу возвращения домой. Домой? Почему я так подумала? Неужели я до сих пор считаю Грейт-Бишопсфорд своим домом? А на самом деле? Вот уже пять лет, как я там не живу – формально, значит, нет. Однако назвать так какое-нибудь другое место я тоже не могла. Во время длительного периода реабилитации мы переехали на север Девона; папа и сейчас живет там. Но это был его дом, не мой, хоть я и провела в нем почти два года. Скорее на эту роль может претендовать моя