десятка юношей из воинской ратной школы, держа на плечах самострелы.
– Андреевские, Андреевские! – слышался шепот из толпы зевак. – Вона как их вои слаженно шагают, да ещё под эту свою музыку антиресную.
И тут идущий во главе всей колонны Тимофей не выдержал и решил «добить» новгородцев уже полностью.
– Сотня! Песню запевай! И раздался на главной улице самого древнего русского города звонкий запев Андреевского «соловья»:
– Солдатушки, бравы ребятушки,
Где же ваши деды?
Общий хор голосов грянул в ответ:
– Наши деды – славные победы.
Вот где наши деды!
И потом с лихим посвистом под топот сапог понёсся общий припев:
Соловей-соловей, пташечка.
Канареечка жалобно поёт.
Раз поёт, два поёт, три поёт,
Канареечка жалобно поёт!
Так и зашла сотня под крепостные своды Ярославова дворища, сопровождаемая стайкой мальчишек-сорванцов и многочисленными зеваками.
– Машенька, потерпи немного, – попросил Андрей любимую. – Сама понимаешь, такое событие большое для всех, да и хорошо это, когда к тебе народ так благоволит. Ты немного посидишь для приличия в общей зале, а потом вы с Лёнькой и Эммой в светёлку свою уйдёте. Все же понимают, что малец наш особого ухода себе требует. Да и сейчас, после третий чарки, всем им уже и не до вас здесь вовсе будет.
– Хорошо, Андрюша. – Улыбнулась Марта, во крещении Мария. – Шумно здесь очень, да и утомились мы с сыном, затемно ведь сегодня поднялись, чтобы всё успеть.
Как Андрей сказал, так всё и вышло. Первые три чарки были подняты за здоровье новокрещеных, всего честного новгородского люда и веру христианскую, ну и, разумеется, про князя новгородского здесь тоже не забыли. Всё шло вполне себе чинно и степенно, потом хмель понемногу ударил в голову, и пир уже пошёл горой. Веселье только ещё набирало свою силу, а шум в большой зале терема стоял внушительный. Здесь праздновали самые высокие люди Господина Великого Новгорода: первые его купцы, старосты городских концов и улиц, хозяева мастерских и артелей. Присутствовали тут также большие воинские начальники и, конечно, бояре. На огромном теремном дворе стояли заставленные всякими яствами и хмельными напитками длинные столы.
Для Андреевской сотни был накрыт отдельный широкий и богатый стол, но воины на спиртное здесь не налегали. Не то это было место, чтобы им расслабляться.
– Вот доберётесь до дома – пображничаете, сколько у кого душа попросит, – нахмурившись, выдал Андреевцам Варун. – Севастьян, а тебе нынче тут приглядывать за всеми внизу, и смотрите, с местными только не цепляйтесь, они-то ведь горазды с чужаками задираться. А мне самому наверх надо. Я бы, конечно, лучше здесь, на солнышке, расположился с вами, да вот же в этом тереме, в духоте и тесноте возле Иваныча сказано быть.
– Иди, Варун Фотич. Да не беспокойся ты за нас, здесь всё чин чином будет, –