И вскоре я забыл отца. Как если бы он умер».
Спустя сорок лет, на исходе своих дней, когда Мими жила на юге Англии, в бунгало на побережье Дорсета – этот подарок ей сделал Джон, – она якобы сказала сиделке, что боится умереть, ибо когда-то «совершила очень дурной поступок». Если она и правда так говорила – то, может, вспоминала то время, когда разлучила Джона с матерью, настояв на том, чтобы ребенка отдали ей? Так полагала Синтия, первая жена Джона. «Джулия, ты не годишься в матери!» – однажды бросила Мими. И ведь у нее самой не было детей – так может, она обрела то, чего желала с той самой минуты, как мальчик появился на свет?
А что же сам Джон? Как сказалась на нем непрестанная чехарда опекунов в первые пять лет жизни? Не заставила ли неосознанно искать безопасности? Сколько раз он видел, как ссорятся Фредди и Джулия? А ведь Фредди и сам признал, что по крайней мере один раз они даже дрались! И видел ли мальчик, осознавал ли, что творили в постели Джулия и Дайкинс, когда они спали все вместе? Они-то явно будут творить все, что полагается…
Безусловно, близкие любили его. Но в те неспокойные времена его маленький мир был еще более хрупким, чем у большинства детей.
«Я просто хотела защитить его от всего этого, – сказала Мими в 1967 году Хантеру Дэвису, биографу Beatles. – Может, слишком беспокоилась. Не знаю. Но я желала ему одного только счастья. Вот и все».
2. «Внимания хотелось, вот я и злобствовал. Я жаждал верховодить»
Война оставила уродливые шрамы на всем, чего коснулась, но Великобритания выстояла, и из этой борьбы рождалась новая национальная идея. Две мировых войны, экономический упадок, повлекший массовую безработицу, – и это лишь за тридцать лет… Но наступил 1945 год. Бойцы возвращались домой – снова занять свое место в жизни. Люди все громче требовали справедливого будущего для себя и своих детей: этот порыв немедленно выразился в том, что на общих выборах торжествовали лейбористы. В Англии начались долгожданные социальные реформы, благодаря которым поколению Джона Леннона, возможно, повезет больше других. Родись он на пять лет раньше, и его жизнь была бы совсем другой.
Одна из самых важных реформ проводилась в соответствии с Законом об образовании 1944 года. Закон предоставлял детям с надлежащей учебной подготовкой возможность продолжать учиться бесплатно вплоть до университета. В этой системе были недостатки: таланты проверялись в одиннадцать лет, когда так называемые грамматические школы[1] снимали сливки, забирая себе лучших учеников, а две трети детей страны (в числе которых неизбежно оказывались вполне толковые ребята, которые просто развивались немного медленнее) получали клеймо отверженных и лишались шанса получить академическое образование, не успев еще дорасти до подросткового возраста. Но те, кому удавалось хорошо сдать экзамены и получить стипендию «11 плюс», как ее назвали позже, обретали возможности, которых и вообразить себе не могли ни их родители, ни даже их старшие братья и сестры. И ни одни родители