Феррано. Мариэтта А. Роз

его… Знать бы только что?..

      Они оба вгляделись в картину. На ней изображена женщина, глубокая старуха, сидящая в кресле на террасе дома. По всей видимости, родственники вывели её погреться на солнышке, и ещё никто не знает о случившемся.

      – Посмотрите, она ведь улыбается, – продолжила Нина. – Она прожила долгую жизнь и умерла так, как подобает в старости. В тепле, достатке, в своём доме. Я думаю, что Феррано только тогда начал понимать, что такое смерть.

      – Спасибо, – сказал вдруг незнакомец и пожал ей руку.

      Это было так неожиданно, что Нина раскраснелась и быстро затараторила:

      – А Вы знаете, Феррано не нарисовал ни одного автопортрета!

      – Почему Вы так решили? – рассмеялся незнакомец. – Он нарисовал уйму автопортретов. Разве можно научиться рисовать чужое лицо, если не можешь изобразить своего собственного?

      – Но ведь нет ни одной картины!

      – Значит, они уничтожены, вот и всё.

      – Но почему?

      – Наверное, он просто не хотел, чтобы потомки знали его лицо.

      * * *

      – Ниночка Аркадьевна, а ведь он красавчик! – сказала вдруг Лариса. Это была ужасно красивая и не менее вульгарная девица, едва закончившая колледж культуры и ещё не успевшая выйти замуж. Нину она откровенно презирала, и сама Нина отвечала ей мягкой нелюбовью.

      – Что? – не поняла её Нина.

      В тот же день, вечером после работы, она вместе с другими сотрудницами галереи одевалась в служебном помещёнии. Правда, обычно просто так топталась рядышком – прихорашиваться не считала нужным, но уходить первой не хотела.

      – Ну, тот парень, что премиленько так взял Вас за руку у той дурацкой картины с мертвой старухой, – продолжила Лариса.