можете идти, – произнесла Суркова, обращаясь к дежурному. Тот повиновался, привыкший подчиняться приказам вышестоящего начальства. Несмотря на пережитое и беспокойство о собственной судьбе, Мономах не мог не отметить, что следовательша выглядит иначе, чем в последнюю их встречу – видимо, диета снова дает плоды: она кажется посвежевшей и постройневшей. Не модель, конечно (впрочем, с ее небольшим ростом такое не представлялось возможным даже с параметрами девяносто-шестьдесят-девяносто!), однако – молодая, привлекательная женщина с приятными формами, не более того. И, похоже, она что-то сделала с волосами: стрижка все такая же короткая, но другая.
Алла тоже рассматривала Мономаха, поднявшегося при ее появлении. Вряд ли он сделал это из вежливости (она никогда не замечала за доктором куртуазности), просто он, очевидно, был взволнован ее внезапным появлением. Алла отметила его усталый вид, щетину на лице, пятна крови на рубашке и джинсах, а также какой-то потухший взгляд, обычно светившийся интересом или азартом. Поэтому ее первым вопросом стал не тот, который она планировала:
– Как вы тут, Владимир Всеволодович?
– Ничего, – поморщившись, ответил он.
– Вас не обижали?
– В смысле, физически? Нет.
– А как-то иначе?
– Алла Гурьевна, как вы здесь оказались? Никто же не знает, что я здесь!
– Благодарите ваших друзей – они подняли всех на уши.
– Ваня?
– Точно! И правильно сделал, иначе вообще неизвестно, когда бы мы выяснили ваше местонахождение! Владимир Всеволодович, почему вы мне не позвонили?
– У меня отобрали телефон.
– А почему не назвали мое имя и должность?
– Не хотел неприятностей… для вас. Думал, все само собой рассосется, ведь я ничего не сделал!
– Лично я в этом не сомневаюсь, но следователь по вашему делу, похоже, считает иначе.
– Вы с ним говорили?
– Еще нет. На самом деле мы беседуем в нарушение всех возможных правил: следователь не в курсе, что я здесь. Давайте-ка присядем, и вы расскажете, что произошло, пока я не услышала версию следователя, хорошо?
Они уселись на шконку, и Алла сложила ладони на коленях, приготовившись слушать. Мономах помимо собственной воли задержал взгляд на ее руках. Будучи медиком, к тому же хирургом, он всегда обращал внимание на руки других людей. У Сурковой были небольшие слегка удлиненные ладони с тонкими пальцами и коротко подстриженными ногтями красивой формы. Она покрывала их бесцветным лаком, из-за чего ногти слегка поблескивали в тусклом свете висящей над головой лампы.
Сделав глубокий вдох, Мономах заговорил.
– Вчера вечером, в конце рабочего дня, мне позвонила Оля Далманова…
– Убитая, то есть? – уточнила Алла.
– Верно.
– Откуда вы ее знаете?
– Она раньше работала медсестрой в больнице. В моем отделении.
– А потом ушла? Почему?
– Нашла