align="center">
3
Газовые лампы освещали мерцающим светом гостиную мисс Энн Шарлотты Линч на Вэйверли-плейс, окрашивая интеллигентные лица гостей бледно-оранжевым. Я узнавала завсегдатаев нью-йоркских литературных сборищ, но были и новые лица: чешская поэтесса в цыганских серьгах и свободном одеянии; пожилой мистер Одюбон[19] в костюме из оленьей замши; некий мистер Уолтер Уитмен,[20] который вызывающе одевался в длиннохвостые сюртуки и гофрированные воротнички по моде былых эпох. Угощение разительно отличалось от тех сложных блюд, что обычно предлагались в различных салонах. Мисс Линч угощала собравшуюся у нее пеструю публику просто и безыскусно: сливочным печеньем, итальянским льдом[21] на маленьких блюдечках и чаем. Горничных не было, никто не прислуживал, и все мы находились в равном положении. Не было и никаких заранее подготовленных развлечений. Гостям предлагалось занять себя беседой, поощрялось также чтение коротких отрывков из своих новых произведений и исполнение собственных новейших музыкальных композиций. Во главе угла стояли идеи, мисс Линч на этом настаивала. Сама она была одета так, будто собиралась вести урок в Бруклинской академии благородных девиц (именно этим она занималась в дневное время). На самом деле, атмосфера скромной, искренней интеллектуальности, не опошленной такой грубой материей, как деньги, была бы весьма убедительна, если бы не протянувшаяся до самой Вашингтон-сквер вереница хороших экипажей, поджидающих снаружи. Но иллюзия была очень мила.
С начала званого вечера прошел уже час, и сейчас я потягивала свой чай, оборачиваясь всякий раз, когда в залитой оранжевым комнате появлялся новый гость. Как и все присутствующие, я предвкушала появление мистера По. Казалось, он пленил всех литераторов Нью-Йорка. О чем бы ни заходила речь нынче вечером, будь то жесточайшее перенаселение трущоб Файв-пойнтса,[22] где в одной грязной комнатушке без окон проживало по три семьи ирландских иммигрантов, или работорговцы, которые все чаще хватали свободных негров на улицах Нью-Йорка и потом продавали их где-нибудь на рынках Балтимора и Ричмонда, или равнинные индейские племена, выдавливаемые министерством внутренних дел с их земель, – в конце концов разговор все равно сводился к мистеру По.
– Вы знаете, что он женился на своей двоюродной сестре, которой всего тринадцать? – сказала собеседникам Маргарет Фуллер,[23] когда я проходила мимо них. – Я так понимаю, что сейчас они женаты уже десять лет.
Мисс Фуллер была не только литературным критиком в «Нью-Йорк Трибьюн» мистера Грили,[24] самой читаемой писательницей Новой Англии и одной из немногих американок, которые живут за счет своего литературного труда, но и экспертом по индейским племенам Великих Озер. Сегодня вечером на шерстяном лифе ее платья красовалось напоминающее манишку нагрудное костяное украшение племени потаватоми. Со своим хищным ястребиным носом и пронзительными карими глазами она и сама была похожа на индейского воина.
Хелен Фиск,[25] всего пятнадцати