относительно небольшие отряды «служилых татар». Для второй «категории» военная служба уже стала пожизненной и наследственной. Периодически устраивали военные сборы, смотр имеющихся в наличии «годных к строевой». И все равно это никак нельзя было назвать регулярной армией – хотя европейские страны уже давно таковую имели. Исключение, как водится, составляет Польша с ее извечной спецификой – но мы сейчас ведем речь не о курьезах, а о серьезных вещах…
После неудачного похода на Казань 1549–1550 гг. (сорвавшегося еще и потому, что бояре-воеводы местничали вовсю) царь Иван взялся за серьезные реформы. Сначала он провел нечто вроде «учреждения постоянного генералитета»: всех воевод заранее расписали по конкретным полкам. На местничество уже в этом случае почти не обращали внимания, следя главным образом за тем, чтобы командирам полков был «ратный обычай известен».
Тут же ввели железную иерархию – какой воевода кому подчиняется (опять без оглядки на местничество). Для надежности весь «генералитет» был сформирован не из «вольных» бояр, а исключительно из тех, кто состоял при дворе и имел какой-то придворный чин. Обязательная военная служба теперь устанавливалась не только для поместных дворян, но и для вотчинников, которые прежде были «белобилетниками».
И наконец, в 1500 г. было создано стрелецкое войско – первое постоянное войско на Руси. Первоначально оно состояло из трех тысяч человек, разбитых на шесть полков, или «приказов», как их тогда именовали. Во главе приказа стоял «стрелецкий голова», которому подчинялись сотники, пятидесятники и десятники. Имена всех шести первых «полковников» дошли до нашего времени:
1. Гриша Желобов, сын Пушечников.
2. Дьяк Ржевский (ну никуда не деться российскому воинству от этой фамилии! Дьяк, кстати – не должность, а имя).
3. Иван Семенов, сын Черемисинов.
4. Васька Фуников, сын Прончищев.
5. Федор Иванович, сын Дурасов.
6. Яков Степанов, сын Бунтов.
Каждый стрелецкий приказ селился своей отдельной слободой и имел свой «штаб», или «съезжую избу» – там хранился архив, при необходимости производился суд и наказывались стрельцы. Был организован и «большой» Стрелецкий приказ, занимавшийся всем войском. Там разработали «наказы» и «памяти», имевшие сходство с современными уставами. Набор в стрельцы предписывалось производить из «не тяглых и не пашенных и не крепостных людей, которые были собою добры и молоды и резвы и из самопалов стрелять были горазды». Без разрешения головы стрельцы не могли ни покидать «гарнизон» (т. е. слободу), ни пускать в слободу посторонних. Утром и вечером проводилась поверка. Если на ней обнаруживалось, что кто-то отсутствует, а пятидесятник или десятник об этом не знают или скрыли, разгильдяям полагалась тюремная отсидка.
Вооружены стрельцы были самопалами (гладкоствольными ружьями), саблями и бердышами – боевыми топорами на длинном древке, которые читатель должен помнить по фильму «Иван Васильевич меняет профессию» (коли уж об этом фильме зашла