книгу вниз лицевой частью и, пододвинув к собеседнице, добавил: – Ты только не выбирай это лицо. Оксана Мор просто страшная ботанка!
– Это просто фото неудачное! – возмутилась Сипро восемь-девять-восемь, словно сейчас разговор шёл о ней. – У меня были шикарные белые локоны и большие голубые глаза. Красота мне досталась от отца!
Сипро три-шесть-три немного опешил.
– Снова, – тихо, с сожалением произнесла она. – Иногда сложно отделить себя от неё. Надеюсь, когда мне заменят манас, это прекратится.
– А может, не стоит отказываться от этого? Вдруг Оксана Мор настолько хочет жить, что пробудилась. Ты представляешь, что это будет значить для Корпорации, когда они узнают, что Создатель воскресла? – восторженно предположил он. – И на Земле заживёшь по-царски…
– А кто на Земле живёт не по-царски? – озадачила его Сипро восемь-девять-восемь. – Если это действительно так, то когда моё сознание отделят от этого манаса, и она останется там. Мне дадут новый мозг, а ей другой Атман. Всем будет хорошо, – она не представляла себя такой вечно двойственной.
– Да, ты права, – задумчиво согласился Сипро три-шесть-три.
– Нас не возьмут на Заки? – поинтересовалась Сипро восемь-девять-восемь, даже не зная, что делать оставшиеся два месяца до ухода на пенсию.
– Возьмут, куда денутся? В повара или уборщиками уж точно, – усмехнулся он.
– Хорошо, чур, я в повара!
Они засмеялись, чем привлекли внимание двух работниц архива. В архиве не разрешается слишком шуметь, как и в библиотеке, хотя, кроме этих двух Сипро, посетителей сегодня больше не было.
Сипро восемь-девять-восемь попросила администратора выдать ей биографическую книгу об Оксане Мор на один месяц. Пока она будет на Заки, и пока не прибудет новый для неё манас. Она хотела понять Оксану. Несмотря на собственное сопротивление её личности, Сипро испытывала те же чувства, что и Оксана при жизни. Её что-то тревожило, угнетало, и она пытается о чём-то поведать Сипро. Её тянет на родную планету.
Даже страшно узнать ту правду, которую знает тот, кто неизвестен.
Сипро восемь-девять-восемь вошла в свою каюту и замерла у зеркала. Это искусственное тело она теперь воспринимает немного иначе, чем пару дней назад. Память Оксаны обратила её собственную в нечто необъяснимо сложное. Она видет в отражении Сипро, а внутри ощущает живого человека.
А что, если память Оксаны пробудится до единого временного кусочка? Сейчас она помнит лишь обрывочные фрагменты, какие-то непонятные моменты, и неизвестно, что за чем следует. Вот она ребёнок, а вот уже общается с первым Атманом. Она присваивает ему имя – Сипро. И это имя эхом раздается в голове Сипро восемь-девять-восемь, а потом темнота, два ярко-белых огонька и снова темнота. Есть еще что-то. Перед её глазами стоял человек в очках с толстой оправой, но не Филатов, а более худощавый, с острыми скулами на лице, которого она не могла определить и который не вызывал у неё никаких чувств.
– Это ваш проект, – сказал он. – Ваш проект.