продавщица выбила чек на 12 рублей 40 копеек. Она протянула его Джи, глядя на меня и укоризненно качая головой. Я был вне себя от всей этой нелепой, на мой взгляд, сцены. Джи приветливо улыбнулся и попрощался с продавщицей.
– Всего хорошего, – сказала она, – приходите еще.
– Не знаю, – ответил он серьезным тоном. – В этой инкарнации уже вряд ли получится.
Мы вышли на улицу.
– Почему вы высмеяли меня перед какой-то продавщицей?! – сердито спросил я.
– Она ведь сказала о тебе правду, не так ли?
– Ну, в общем-то, да, – нехотя согласился я.
– Ты все время забываешь, что находишься в Школе и обучающая ситуация может сложиться в любую минуту. Знать, сколько у тебя денег и как ты их тратишь – твоя ответственность, а не продавщицы. В твоем отношении к деньгам, которое было проявлено сегодня, видна твоя главная слабость: ты привык всю ответственность перекладывать на других людей. Это позиция лунатика и бродяги, а ты должен стать домохозяином. Расти-то надо тебе самому, а не продавщице и множеству других людей, на которых ты перекладываешь возможность своего роста, до сих пор оставаясь бытийно маленьким, съежившимся Циннобером, Крошкой Цахесом.
Меня передернуло. Я помнил гофмановскую историю о Крошке Цахесе. Он был обездоленным уродливым карликом, но над ним сжалилась фея Розабельверде. Благодаря ее магическому дару он мог казаться не тем, чем был на самом деле. Он достиг почестей, богатства и угодливого почитания окружающих, оставаясь ничтожным карликом со скверным характером. Его сморщенная душа так и не откликнулась на призыв феи, которая внушала ему: «Ты не тот, за кого тебя почитают, но стремись сравняться с тем, на чьих крыльях ты, немощный и бескрылый, взлетаешь ввысь…»
Вдруг вопрос Джи вернул меня от рефлексии к реальности:
– Кстати, как нам вернуться назад, во Дворец культуры? Ты запомнил, как мы сюда шли?
Я похолодел от мысли о том, какой нагоняй мне устроит Петраков за опоздание, и огляделся. Мы стояли на тротуаре возле пятиэтажного кирпичного дома. Рядом с ним и на противоположной стороне возвышались такие же дома. Место было совершенно незнакомым. Я посмотрел на табличку на доме.
– Мы находимся на улице Каверина, – сообщил я.
– Это ничего не меняет, – ответил он.
– Сейчас, – сказал я растерянно, – подождите… Я спрошу кого-нибудь.
Улица была пустынна. Я пробежался трусцой до следующего перекрестка, который был метрах в ста, и осмотрелся.
– Здесь почему-то никого нет! – крикнул я.
Джи иронически посмотрел на меня.
– Я бы предпочел, чтобы ты использовал свою способность логически мыслить, – и указал рукой куда-то вверх, в промежуток между домами.
Посмотрев туда, я увидел возвышающуюся над городком башню телевидения. Джи повернулся ко мне и переносицу его вдруг прорезала глубокая вертикальная морщина, делая лицо суровым, даже пугающим.
– Я уже устал от твоей безалаберности! – сказал он резким голосом. – Ты ни за что не хочешь отвечать, ты уже превратился