задействует исключительно интеллект, но не целостность. Интеллект жесток, агрессивен. Именно поэтому лишь немногие женщины становятся учеными, поскольку женщинам не свойственно проявлять агрессию. Интеллект – это выражение мужского начала, агрессии и жестокости. Вот почему мужчины чаще обращаются к науке, а женщины – к религии. Интеллект стремится расчленить, разделить, подвергнуть анализу, но каждый раз, когда вы рассекаете нечто живое на части, жизнь исчезает. В ваших руках остаются лишь мертвые части.
Вот почему наука никогда не затрагивает жизнь. Действительно, все, к чему она прикасается, умирает. Когда наука утверждает, что души или бога нет, в этом есть определенный смысл, и не потому, что души на самом деле нет или бога нет, а просто потому, что это говорит о том, что сам научный подход таков, что с его помощью нельзя прикоснуться к жизни. Каждый раз, когда наука пытается прикоснуться к жизни, жизнь умирает. Сам метод, сам способ, сам подход разделения, анализа, рассечения на части выносит жизнь за скобки.
Прежде всего, интеллект жесток и агрессивен, поэтому единственным результатом интеллектуального поиска может быть лишь смерть, а не жизнь. Он частичен, у него нет целостности, а части всегда мертвы. Жизнь – это органическое единство. Ее можно познать через синтез, а не через анализ. Чем глубже синтез, тем выше формы развивающейся жизни. Бог – это предельный синтез, абсолютное единство, целостность существования. Бог – это не загадка, а предельный синтез всего сущего. А материя – это предельный анализ того, что есть.
Поэтому наука доходит до атомной материи, а религия – до космического сознания. Наука движется вниз, к последнему, к наименьшему знаменателю, а религия движется вверх к высшему, к наибольшему знаменателю. Они движутся в противоположных направлениях. Наука превращает все в проблему, поскольку, если вы хотите понять что-то с научной точки зрения, вы, первым делом, должны определить наличие проблемы. Религия же берет за основу тайну. Это не проблема, жизнь – не проблема. Акцент делается на том, что ее нельзя разрешить. Проблема – это нечто разрешимое, это то, что можно понять, нечто познаваемое. Возможно, сейчас у вас еще нет ответа, но его вполне можно найти. Большая часть проблемы пока еще не прояснена, но это неведение рано или поздно пройдет, и проблема превратится в нечто известное.
Поэтому в религии нельзя задавать вопросы типа: «Что такое жизнь?» Это абсурд. В религии нельзя задавать вопрос: «Что есть Бог?» Это чушь. Религия в самой своей основе нужна не для того, чтобы решать проблемы. В религии можно спрашивать, как наполниться жизненными силами, как идти вместе с потоком жизни, как жить в изобилии. Можно спрашивать о том, как стать богом, но нельзя спросить, что такое бог.
Мы можем переживать таинство, можем стать с ним единым целым, можем раствориться в нем, можем попасть в совершенно иное измерение, с совершенно другим качеством, но мы не можем ничего решить, потому что ничего нельзя решить. И все, что кажется решаемым, все, что кажется познаваемым, – это всего