ли, Баян, – осторожно начал Карочей, – я ведь брал волосы у мужчины.
– Быть того не может! – ахнул баяльник. – Я четко видел женщину, точнее девушку пятнадцати лет, которую родная мать, ведунья, предлагала Макоши в ближницы.
– И богиня ее приняла?
– Вне всякого сомнения. Ибо эта вновь испеченная ведунья уже через короткое время участвовала в черном обряде, и через ее кровь была наслана порча на ее родного брата.
– Скажи, Баян, а мужчина может стать ближником богини Макоши?
– Это исключено.
– А как же быть с жрецами Кибелы, которая, по слухам, является одним из воплощений Макоши? Они носят женские одежды, но ведь родились-то они мужчинами.
– Ты не прав, ган Карочей, мужчинами не рождаются, ими становятся, проходя в этом становлении многие испытания. Ты ведь и сам их проходил. И день твоего совершеннолетия наступил в восемнадцать лет.
– А если бы я не прошел испытания?
– Значит, ты не стал бы мужчиной в глазах богов. Жрецы Кибелы тем от нас и отличаются, что не прошли испытаний на мужество, а прошли совсем иные обряды посвящения. И ты, вероятно, догадываешься какие.
Ган Карочей был потрясен открывшейся ему сутью вещей. Княгиня Синильда, дабы отомстить своим врагам, пошла на откровенный обман богов и их ближников. И подсунула им вместо девственницы своего сына, не прошедшего испытаний. Но ведь кудесница Ангельда и кудесник Гордон не могли не догадываться об обмане. Да что там догадываться – оба они прекрасно знали, что используемая ими в черном обряде кровь принадлежит пятнадцатилетнему Трасику, ибо у князя Драговита сестер не имелось. Но, видимо, их ненависть к ободритскому князю была настолько сильна, что подобные мелочи их не останавливали.
– А разве женщина может занимать великий стол? – спросил Карочей у баяльника.
– Может, но только если в роду не осталось мужчин.
Карочей отсыпал Баяну еще пять монет, сверх оговоренной суммы. Отсыпал просто так, от полноты сердца. Ну что такое пятнадцать денариев по сравнению с теми сведениями, которые он получил. Да за эту тайну тот же рабби Зиновий заплатит ему в сто, в двести раз больше. Но самым щедрым покупателем наверняка окажется кудесник Гордон. Карочей уже имел удовольствие пообщаться с даровитым первым ближником Чернобога на пиру у князя Свентислава. Лужицкий князь был чрезвычайно любезен с хазарским послом и даже подарил ему золотой кубок. А вот что касается Гордона, то никакой радости по поводу знакомства с Карочеем он не выказал. Хотя и проявил кое-какой интерес к скифу, когда тот намекнул ему, что у них есть общий враг. Имя этого врага вслух не было названо, но кудесник согласился встретиться с ганом в более приватной обстановке и обсудить интересующую обоих тему. Как раз на эту встречу Карочей сейчас и торопился, настороженно оглядываясь по сторонам и прикидывая в уме, какую сумму следует запросить с кудесника Гордона за разрешение возникшей вокруг князя Трасика коллизии. Буквально в двух шагах от капища