молчит. Если бы я мог записать мелодию! Но я не знал нотного письма.
Я зажег свет, взял бумагу и карандаш. Нанес на лист десять точек, соответственно высоте звука, и соединил их линией, как созвездие на астрономической карте. Система записи была, мягко говоря, рудиментарной, но памяти порой достаточно и малого подспорья.
Марая таким образом бумагу, я надеялся успокоиться, но не тут-то было: снова уснуть в эту ночь оказалось равносильно чуду. В моем мозгу прочно сидела дурацкая мелодия из десяти нот, словно какой-то примитивный механизм заело в голове. Это напомнило мне пять нот, которые в «Близких контактах третьего вида» служат для общения с инопланетянами, и все жители Земли в исступлении начинают их играть, призывая марсиан.
А кого же призывал я?
В какой-то момент аккорд так ударил по нервам, что у меня вырвался крик. Я тотчас испугался, что его могла услышать Сигрид. А через мгновение уже надеялся, что она слышала и сейчас прибежит в атласном дезабилье ко мне в комнату осведомиться, что со мной случилось. Я сошлюсь на приснившийся кошмар и попрошу ее побыть со мной, положить прохладную ладонь на мой пылающий лоб и спеть мне колыбельную.
Этого не произошло. Я хотел было крикнуть еще раз, громче, но не осмелился. Чтобы заглушить мелодию в голове, я принялся напевать про себя: исполнил «Strawberry Fields», потом «Enjoy The Silence», потом «Satisfaction», потом «Bullet with Butterfly Wings», потом «New Born», но эта какофония не помогла. Тупое сочетание десяти нот пробивалось из-под «Битлз», «Депеш мод», «Роллинг стоунз», «Смашинг пампкинс» и «Мьюз», точно музыкальный сорняк. Зато эти усилия так утомили меня, что я уснул.
Проснулся я в десять утра. Вскочил с постели и, накинув белый махровый халат, спустился вниз. Позвал Сигрид, стал ее искать. Ее не было.
«Я бываю дома только по воскресеньям. Раз в неделю вам придется терпеть мое присутствие», – сказала она мне вчера. Был уже понедельник.
Приуныв, я пошел на кухню. Сигрид приготовила для меня кофе и купила свежие круассаны. На столе я нашел записку:
Дорогой Олаф.
Надеюсь, вы хорошо спали. Я вернусь вечером, около семи. Если что, звоните мне на мобильный 06…[4]
Счастливо.
Интересно, что она чувствовала, подписываясь именем, которое дал ей я? Я даже хотел позвонить ей, чтобы спросить, но решил, что это будет неуместно: столь важная персона не тратит времени на такие глупости.
Появившийся тем временем Бисквит уселся напротив и пристально смотрел, как я ем круассаны. Я протянул ему кусочек, он презрительно отвернулся, словно говоря, что уважающий себя кот не довольствуется крошками со стола. Не дал он и погладить себя по широкой спине. Этот котяра не любил чужих.
Еще не допив кофе, я снял трубку стоявшего в кухне телефона и набрал 06. Это не совпадало с мелодией, преследовавшей меня всю ночь. Я набрал 01[5] – совпало. Могло быть, правда, и 04, и 07, но Олаф, кажется, сказал, что звонит в Париж. Если, конечно, и в этом не солгал.
Было