сотканная из сладко-терпких ароматов лаванды и чабреца, лазури альпийского неба и морского южного ветра; беспокойная дочь веселого звездочета, жившего на вершине деревянной колокольни; странная девушка, мечтавшая уметь входить в огонь, ступать по битому стеклу и понимать звериный язык. Искал ли я спасения, искал ли я сокровища, искал ли я волшебные края, искал ли я свой путь к счастью – я всё нашел в тебе, Мария-Анна. И когда ты засыпала в моих объятиях, милая и доверчивая, я был властелином Вселенной, я мог зажигать небесные светила, сокрушать горы, усмирять океаны, управлять планидами и спокойно глядеть в лицо любой бездны. Я был бессмертен и вечен. Ты вышла из весеннего полумрака, прелестная и своевольная, и я посвятил тебе жизнь.
Я помню сладкий вкус твоих вишневых губ, я помню влажный свет твоих бездонных глаз, я помню свежий запах горных трав, вплетенный в водопад твоих волос. Я помню нежное сиянье твоей кожи и как сверкает Солнце на волосках пушка твоих ланит. Я помню заповедные изгибы и хмельные тропы твоей плоти и сумрак трепетный твоих бедер и радостный уют твоих ладоней.
И что мог бы я узнать о жизни, если бы не знал тебя, моя Мария-Анна? Что мог бы я понять о сокровенных тайнах бытия, если бы однажды мои глаза не встретились с твоими? Одна лишь ты открыла мне что всех путей земных предназначенье – искать и находить чудесные сокровища любви. Моя Мария-Анна, я люблю тебя. И все минуты что я провел с тобой – бриллианты в памяти души моей. И если бы я мог прожить еще семнадцать жизней, я каждую из них всю без остатка отдал бы тебе. Я окрылен, я освящен, я вдохновлен твоею несравненной красотою. Любой твой жест, твой взгляд, улыбка, грусть во мне рождают музыку творенья. В твоих глазах, губах, руках, движеньях я вижу откровения Небес. Ты целый новый дивный мир, который открываю каждый день и где иду от счастья пьяный заветною дорогой пилигримов. Моя Мария-Анна, моя королева, для тебя бьется моё сердце и дышит моя грудь. И всё будет как ты пожелаешь. Паду ли я во прах земной, смешавшись с придорожной грязью или воссяду на престол Царя царей, всё это будет для тебя и о тебе. И знаю я что я неуязвим пока в твоих глазах я отражаюсь.
О глупый и наивный разве знал я до тебя что есть любовь такое.
Моя Мария-Анна.
"
Так и не дождавшись ответа, Мария-Анна приблизилась к застывшему в жалкой позе узнику. Она остановилась буквально в метре от него, завороженно разглядывая его убогое одеяние, какие-то странные звездообразные сгустки шрамов на его предплечьях и изуродованные ногти. Она просто отказывалась верить что перед ней тот же самый человек, которого она встретила пятнадцать лет назад чудесным весенним вечером в одной из горных долин, напоенных сладким ароматом лаванды. Тот был статный, сильный, гордый, высоколобый, с красивыми тонкими губами, с большими яркими зелеными глазами, в которые казалось нельзя было насмотреться. И он был старше её всего лишь на семь лет. А это какой-то древний изможденный старик.
– Ты можешь говорить? – Звенящим голосом повторила она.
– Могу, – глухо, куда-то в пол ответил Гуго Либер.
Мария-Анна