Роберт, он просто мой друг. Но я очень хочу чтобы вы встретились. Ты же не откажешь мне в этом?
Мальчик снова улегся.
– Почему я должен отказывать? Я рад что у тебя есть друг. Пусть приходит.
Мария-Анна наклонилась и ласково поцеловала ребенка в лоб.
– Всё будет хорошо, – прошептала она.
Из спальни принца Мария-Анна выходила, едва сдерживая слезы. Роберт болел уже третий месяц и теперь ему явно стало хуже. Он был невероятно бледен и слаб, весь в холодной испарине и Марии-Анне казалось что он уже чуть ли не на пороге смерти. И хотя он держался вполне бодро и говорил что чувствует себя хорошо, она уже не верила в это. И почти против своей воли она начинала страстно цепляться за эту последнюю безумную надежду – что если Гуго по-настоящему простит её и поцелует мальчика, тот исцелится. Ей хотелось немедленно всё бросить и ехать в Зовущий лог, но она не представляла что ей там делать. Бросится в ноги к Гуго и умолять о прощении? Везти его на ночь глядя сюда, чтобы он, как того хотел, посмотрел на принца? Но надо сначала как-то подготовить его визит, убрать лишних людей из дворца и прочее. Мария-Анна поняла что безмерно устала и просто не в состоянии сейчас трезво мыслить. Она попыталась успокоить себя: Роберт конечно же вовсе не на пороге смерти, а бледен и немощен от того что этот старый мясник Дорэ трижды пускал ему кровь. А сама она едва не валится с ног.
Она замерла где-то посреди очередной галереи и щелкнула пальцами. Откуда-то из полутеней и сумрака ниш возник лакей.
– Первую фрейлину ко мне, – приказала она.
Сейчас ей очень нужна была привычная поддержка Луизы Бонарте. Эта светлая девушка всегда умела успокоить её и вселить хоть какую-то радость.
18.
Жан Левандор, смотритель охотничьего домика, расставлял на столе посуду.
– Жаренная оленина, паштет из гусиной печени, артишоки и бутылка Анжуйского, – хрипло басил он, – ешьте вдоволь, Ваша Милость, а то ей-богу, выглядите как тощая поганка. Святым духом что ль питаетесь?
Жану никто не говорил кто его гость, не называл никаких титулов и имен, но старый смотритель давно привык что в этом доме бывают только дворяне и он ко всем без разбору обращался "ваша милость", за исключением конечно королевы. На это уже давно махнули рукой и замечаний ему не делали.
– В такие времена как наши Святой дух не помешает, – туманно ответил Гуго.
– Времена как времена, – буркнул одноглазый смотритель.
– Злодеи злодействуют и злодействуют злодеи злодейски, – еще более туманно продекламировал Гуго. Но затем хлопнул в ладони, энергично потер их и весело добавил: – Однако от Анжуйского и жаренной оленины определенно не откажусь. Спасибо, дружище Жан.
Старый смотритель как-то странно поглядел своим единственным глазом на гостя.
Затем подошел к камину, подбросил дров и поворошил их кочергой.
– Чего еще надо вашей милости? – Спросил он.
– Да, хотелось бы еще большой и чистой любви, такой банальной и такой недостижимой, знаешь, обычного человеческого тепла.
– Ну