и старательно отводил взгляд.
А всего час назад жизнь напоминала идиллию. Но даже тогда это была лишь обманчивая картина.
Бархатное сентябрьское солнце оттеснило сонные облака, и теплые волны невесомой пелериной опустились на живописную лужайку на берегу подмосковной речушки.
Борис Вербицкий, сидевший на траве, обхватил колени, поднял лицо и зажмурился. Так было легче скрывать нахлынувшее раздражение. Даже на пикнике Антон Шувалов, его вечный коллега-оппонент, а последние два года еще и непосредственный начальник, играючи демонстрировал парадоксальное мышление. Терпеть искрометного умника было невыносимо.
Вербицкий поправил солнцезащитные очки и с вызовом посмотрел на Шувалова.
– Из твоих слов следует, что человеческое общество можно сравнить с отдельным мозгом? Наша огромная страна – и полтора килограмма серой биомассы?
– Конечно! Я об этом и толкую. – Антон сдвинул одноразовые стаканчики и тарелки, разделявшие коллег, словно атрибуты пикника мешали беседе, и, жестикулируя пальцами, стал объяснять: – Миллиарды нейронов подобны миллиардам людей. Каждый человек – это нейрон. Между ними связи: устойчивые и временные. Определенные группы людей выполняют в обществе заданную функцию и передают полученные результаты другим. Всё взаимосвязано. То же самое происходит и в мозге. Часть нейронов отвечает за зрение, часть за слух, движение, память. Если процессы идут гладко, то организм или общество здоровы. А вот если…
– Мальчики! – На плечо Бориса свалились белые кудряшки его жены Людмилы. Она со спины обвила шею мужа и игриво стрельнула глазками по тридцатипятилетним «мальчикам». – Вы можете хотя бы на отдыхе не говорить о работе? Лучше налейте мне вина.
– Тебе уже хватит, – пробурчал Вербицкий.
Женщина не отступала. Узкая ладошка скользнула ему под рубашку, пухлые губки нежно промурлыкали на ухо: «Ну, котик», и мужская категоричность рассыпалась под обольстительными чарами прижавшегося женского тела.
Красное вино булькнуло в пластиковый стаканчик.
– А себе и Ольге? Антоша сегодня за рулем, а ты-то?
Тонкие брови Бориса сдвинулись к переносице и опустились под очки. Его покоробило ласковое обращение супруги к другому мужчине. Однако он не стал пререкаться со взбалмошной Людмилой, разлил вино и залпом осушил стакан.
Смущенный Антон Шувалов обернулся к своей жене Ольге, которая пыталась играть в мяч с шестилетним сыном Сашей.
– П-папа, я забил г-гол! – сильно заикаясь, выкрикнул мальчик, заметив внимание отца.
Антон наткнулся на укоризненный взгляд Ольги и почувствовал острый укол совести. Даром, что он не находит времени, чтобы сыграть с сынишкой в любимые мальчиком шашки, так даже футболу сына обучает жена.
Восторженно похвалив Сашу, Шувалов попытался встать, но его рывком за рукав удержал Борис.
– Подожди. А болезни? Как их трактовать?
– Подумай сам. Расстройство мозга начинается с единичных нейронов, а болезнь общества с отклонений отдельных людей. Если их вовремя не изолировать, то они заразят окружающих, выведут из строя массы, и общество скатится в фазу острой болезни.
– Ты говоришь про эпидемии?
– Не только. Иногда болезни общества принимают чудовищный характер. Вспомни революции, бунты. Общество саморазрушается. А начинается всё с малого…
– Как в мозге, – завершил мысль Борис Вербицкий.
Он отпустил Антона и недовольно сжал губы. Шувалов снова поразил его. Вот так мимоходом, за шашлычками на пикнике, выдвинул идею о сходстве функционирования мозга и высокоорганизованного общества. За кажущейся абсурдностью сравнения проглядывала искра гениальности.
Физиолог Борис Вербицкий пришел на работу в Институт нейронауки сразу после окончания университета. Антон Шувалов появился там пять лет спустя, будучи уже состоявшимся ученым-физиком. Рьяный целеустремленный Вербицкий отличался активностью, как на научных семинарах, так и в общественной жизни. Спокойный рассудительный Шувалов выступал реже, но ученые мужи всех рангов слушали его гораздо более внимательно, чем других. Статьи Вербицкого, зачастую муссировавшие одну и ту же тему, выходили с завидным постоянством и тут же тонули в ворохе подобных работ. Немногочисленные доклады Антона Шувалова активно обсуждались и цитировались на протяжении долгих лет. Каждое его выступление открывало новые тайны мозга человека.
Поначалу плодовитый Вербицкий формально являлся руководителем Шувалова. Однако в научном мире авторитет ученого ценится выше административной иерархии, и «Кто есть, Кто», знают даже рядовые сотрудники. Первым неприятным звоночком для Вербицкого послужил обычный подарок от озорных лаборанток по случаю Дня защитника Отечества. Каждому мужчине они вручили именную кружку с личной фотографией и дарственной надписью. Но если на кружке Бориса красовались слова: «Я говорю наука – подразумеваю Я», то рядом с портретом Антона недвусмысленно было выведено: «Не тот мудрец, кто выше чином, тот выше чином, кто мудрец».
Затем