прогуляться на Малое или Большое Седло: «Саша! Выходи, я через пять минут у вас буду». До Малого Седла было несколько километров, до Большого – в два раза больше, поэтому по пути мы успевали о многом поговорить. О жизни, но больше о футболе. Как я его понимаю, как к нему отношусь.
Зачем Бесков со мной разговаривал? Он уже тогда меня прощупывал, хотел знать, чем дышу. У Бескова и так было много информации обо мне, в том числе отрицательной, которая шла от моих недоброжелателей. Но здесь он имел редкую возможность самому разобраться, что я за человек. Порой мне казалось, что он относится ко мне как Севидов, которого я считал вторым отцом. И только намного позже понял, что это была ловушка. Что никакой Бесков не отец, а просто хочет понять, как лучше меня использовать.
Я ему был нужен в качестве исполнителя его воли. Теплых же, человеческих отношений, таких, как с Севидовым, у нас так никогда и не возникло. Когда я это понял, очень сильно расстроился. А Бесков, думаю, тогда убедился, что наивного Бубу вполне можно будет использовать в своих целях, когда придет время.
Бесков любил придумывать противовесы.
Еще до меня из «Зенита» в «Спартак» перешел Сергей Швецов, универсальный футболист, способный играть чуть ли не на любой позиции. У него была очень ушлая жена, которая быстро втерлась в доверие к жене Бескова Лере.
Отношения стали настолько близкими, что она чуть ли не домой к Бесковым ходила. Я тогда уже тренировался со «Спартаком», но еще не играл. Однажды после тренировки сидим в автобусе. Вдруг врывается Дасаев и начинает поливать жену Швецова матом, обещает отрезать язык, если она еще кому-нибудь что-то расскажет. Швецов, подкаблучник, сидит молчит. Оказывается, жена Швецова докладывала Лере все, что узнавала от мужа о происходящем в команде. А Швецов был вхож в компанию Дасаева. Лера же, в свою очередь, все рассказывала Константину Ивановичу. И когда Бесков устроил очередной нагоняй Дасаеву, тот понял, откуда он получал информацию.
А в автобусе получилась очень некрасивая сцена.
Но одно дело получать информацию и знать все обо всех, и другое – иметь противовес. Бесков это прекрасно понимал. В один из дней, когда я еще только начинал тренироваться со «Спартаком», но еще не играл, меня вызвал к себе Бесков: «Сегодня поедешь в ЦК партии на собрание команды».
Причиной, по которой нас хотело видеть партийное руководство, был плохой старт сезона. В тот момент «Спартак» шел на предпоследнем месте, было много вопросов по составу, и потому Бесков ходил туча тучей, весь в тяжелых раздумьях.
И вот Бесков говорит мне: «Поедешь к Роганову». Роганов был инструктором ЦК, отвечающим за спорт, и болельщиком «Спартака». Периодически он приезжал на собрания команды. А тут к себе вызвал. Думаю, я-то с какого хрена еду на собрание в ЦК? Я же не играю. Но никто рта не раскрыл, чтобы спросить, почему это Буба едет на собрание.
Привозят нас на Старую площадь. Состав был такой: Дед, Дасаев, Гаврилов, Родионов, Черенков и я. Кто-то, может быть, еще, но этих я точно запомнил.