которые пациенту не нужны. Неперспективного, неудобного, «невыгодного» больного врач может попытаться передать кому-нибудь другому, прикрываясь, скажем, тем, что его компетентности в этом случае недостаточно. Лечение отдельных пациентов сопряжено с увеличением рисков для врачей: лучевая нагрузка, когда врач вынужден облучаться вместе с пациентом, операции у ВИЧ-инфицированных пациентов, у больных гепатитами, работа с гнойными больными, когда доктор может заразиться опасной инфекцией. То, что предусматривает наше законодательство для врачей в подобных ситуациях, не компенсирует эти риски.
Наша клиническая медицина устроена так, что многое, что делает врач, он делает не для пациента, а для прокурора, для контролирующих структур. В связи с этим он может назначить вам дополнительные анализы, исследования, медикаменты с целью перестраховки. Большую часть рабочего времени врача занимает оформление медицинской документации, а не работа у постели больного или в операционной, как многие себе воображают. Подавляющее число наших пациентов совсем не интересует, что там доктор пишет в истории болезни. Но история болезни – это лечебный, финансовый и юридический документ. Идеально, когда в нем отражается все, что касается больного, все, что с ним происходит, и все, что делается с ним в соответствии с требованиями регламентирующих документов. Но жизнь неидеальна. Врач может что-то сделать больному и не зафиксировать этого. Или наоборот, написать в истории болезни, но не выполнить. Первый вариант более выгоден пациенту, но менее выгоден врачу. Второй вариант более выгоден врачу, но менее выгоден пациенту. Когда что-то в лечении идет не так, и начинаются «разборки», администратор клиники рассуждает следующим образом: «Есть в истории болезни – имело место. Нет в истории болезни, значит, не было». Пациенту это понять непросто. Реальные события, то, что действительно происходило и предпринималось для лечения больного, в данной ситуации остаются за кадром. Устным аргументам, честному слову никто не верит. Врач фиксирует информацию в истории болезни в том числе и для того, чтобы защитить себя (defensive medicine). Прекрасно оформленная история болезни гарантирует успех доктору. Но скрупулезно выполненный медицинский документ – вовсе не гарантия качества медицинской помощи, то есть реальной медицинской помощи, которую действительно получает (или получал) пациент.
Существует определенная кастовость врачей. И эта кастовость – ответ на агрессивное невежество пациентов. Мой учитель профессор А. И. Нечай рассказывал нам о таком клиническом случае. Дело было на Украине. У пациентки, оперированной по поводу опухоли брюшной полости в одной харьковской клинике, в животе была обнаружена салфетка, оставленная во время предыдущей операции несколько лет назад. «Опухолью» оказалась салфетка. Вместо рака нашли инородное тело. Эта пациентка, выписавшись из клиники, обратилась в суд. Хирурга-растяпу, оставившего в животе неподобающий предмет, осудили. Казалось бы, справедливость восторжествовала.
А