его субъектности. Однако само присутствие мысли демонстрирует факт существования в реальности как условие возможности мыслить: sum – ergo cogito23.
Участник – не тот, кто полагает, а тот, кто отвечает. Cogito – всего лишь форма организации дискретного смысла, и в разных условиях она демонстрирует разные содержания. Общество упорядочено множеством социальных cogito, которые подобны друг другу фактом рационализации, но различны единичными существованиями24. Работа анонимных cogito ведется через различение и отождествление участника с содержаниями коммуникативных процессов. Происходит это различение и отождествление как в дискурсивной рефлексии, так и в конструировании отношений.
Онтологическое существование разных уровней и процессов социальности в виде субъектных cogito в равной степени (хотя и в неравной форме) реально и рационально упорядочено их же взаимодействием, как и существование человеческого мышления. Социальность не строится исходя из функционирования какого-то специального центра или набора качеств и целей, но проявляет переменный системный эффект. В этом смысле коммуникация индивидов, групп и сообществ разумна как самоорганизующаяся система, но этот разум дифференцирован собственными содержаниями, и потому аналитически вычленяемые участники и их характеристики условны, как условны и любые отождествления человеческих существ с этими отношениями.
Значение ratio одновременно отсылает к «причине», «соотношению» и «разуму», а рациональность предстает не самотождественным «пониманием», а соотношением между различными участниками и аспектами коммуникации. Это соотношение не объединяется неким причинно-следственным «сюжетом», но выстраивается экономией смежных процессов и соседствующих элементов в качестве множеств частей и целых. Дифференцированность социального «разума» делает невозможным его подчинение каким-то отдельным культурным или функциональным идеям, целям и интересам. Самоорганизация исходит из множественной структуры отношений, которая эволюционирует в реальном времени независимо от представлений людей о претерпеваемых ими процессах, что поддерживает не только гетерогенную социальную структуру, но и существование единичных участников, способствуя поощрению или подавлению их активности.
В такой трактовке социальное cogito обнаруживает свою связь с понятием conatus, или «воли к жизни», «упорства в бытии», по определению Спинозы, метафизика которого близка гетерархической модели социальности. Этим «упорством» является воспроизведение отношений – идентификация себя участниками с внешними им процессами. Автоматическая рациональность социального cogito, соответствующая организации conatus’а здесь может быть истолкована и как «пригодность одной вещи для другой» (causa finalis), и как «стремление (conatus) вещи сохранять свое бытие есть не что иное, как сама актуальная сущность вещи»25. Социальное cogito, понимаемое как conatus, предстает