без седоков. Люди Кнютлингов бежали вдоль ряда повозок, рубя всех, кто попадался на пути. Лишь некоторым удалось нырнуть под телегу или кинуться в придорожную канаву. Остальных рубили в куски.
Поняв, что угодил меж двух огней, Олав замешкался. Он был отважным человеком, но теперь просто не знал, как поступить. Ударившее с тылу войско уже захватило обоз, перебив и рассеяв его защитников. Всего через пару мгновений после начала боя силы Олава оказались ополовинены. От такого у кого хочешь голова пойдет кругом!
– Спасайся, конунг, их там сотни! – кричал какой-то человек с разбитой головой, выбегая из-за крайней повозки. Кровь, залившая лицо и серую ткань худа, даже не позволила Олаву его узнать.
Однако этот крик вывел конунга из оцепенения. Повернуть дружину навстречу новому врагу, подставив спины лучникам – нельзя, биться с теми и другими одновременно тоже не получится: не хватит сил. Необходимо срочно выводить людей из кровавого мешка, а остальное потом. «Живой наживает», как говорит Один. И конунг Олав принял единственное решение, которое еще могло спасти его и остатки дружины.
– В седло! Все в седло!
Лошади. У них они под рукой, а у нападающих – нет, и только это сейчас важно.
Одним из первых вскочив на своего коня, Олав направил его в поле, криками и взмахами меча увлекая за собой остальных. Его жеребец легко перескочил через невысокую каменную изгородь, призванную помешать овцам травить хозяйское поле. Воины устремились за ним, минуя выскочивших из-за повозок обоза нападавших. Кого-то из стоптали конские копыта, кто-то вывалился из седла, сраженный метким броском дротика, но остановить конных пешие бойцы Кнута не могли. Остатки разбитой дружины конунга Южного Йотланда вырвались из засады и понеслись к противоположному краю поля. Вскоре они достигли его и втянулись в лес.
Высокий воин в дорогой кольчуге провожал их раздосадованным взглядом. Дернув подбородный ремень, он сорвал низкий полукруглый шлем с золоченой полумаской, открыв лицо. Кнут, старший сын Горма из Еллинге, был человеком дружелюбным и миролюбивым, но сейчас его округлое лицо с приятными чертами напоминало лик самой Хель: почти половина его скрылась под огромным синяком, над бровью темнела ссадина. Своему бежавшему врагу он смотрел вслед с негодованием и досадой.
– Поздравляю тебя, конунг! – К нему приблизился Регнер ярл, опираясь на копье. Двадцать лет назад этот человек был наилучшим бойцом всего Йотланда, не знавшим поражений, да и теперь еще мог многому научить. – Мы разбили их!
– Но этот тролль ушел! – Кнут повернулся к нему. – Если я его упущу, Харальд сживет меня со света! Скажет, что мне разбили моду, как бродяге, а я только утерся!
– Очень может быть. Так отчего же ты не прикажешь преследовать его?
– Прикажу. Но сначала… – Кнут оглянулся в сторону обоза. – Раз уж нам досталось то, что он насобирал, сперва