с надписью «Budapest». Причём именно на венгерском. Перевести на русский нетрудно. Будапешт. Что это значит? Во что она влезла? Собственная душа предаёт, утверждая о правильном поступке. «Если эта шкатулка действительно из Венгрии, то хоть что-то теперь у меня есть от прекрасного венгра из новостей. Дух Будапешта. Почему-то мне кажется, что этот предмет и, правда, сделан в той стране. Что мне от этого? Разве он приедет ко мне? Разве я когда-нибудь его ещё увижу? Спокойно, Каролина, спокойно. Дышим через нос», – терзалась Чаркина. Она запуталась. Одни вопросы. Нет никакой конкретики. Пани Судьба снова колдует в своей избушке.
Глава 9. Задание в тему
(знаки, встречающиеся на жизненном пути, неизбежно раскроются только при внимательном следовании им)
Планёрка в газете «Моё время», как обычай, установленный её «отцом» Ланьковым (конечно, этот обычай существует и в других СМИ), началась в понедельник ровно в десять утра. Каролина заняла своё место. Она предпочитала всегда сидеть посредине, чтобы обязательно с обеих сторон её окружали люди. Так сложилось, что справа от неё располагалось трое журналистов и слева от неё располагалось трое журналистов. А представители рекламного отдела, как правило, сидели напротив. Впрочем, некоторые корреспонденты, фотографы, наборщики предпочитали неофициальную атмосферу. В связи с этим они присаживались где-нибудь на стульях и в креслах по углам. Слишком длинный стол напрягал. Быть расслабленным всё-таки лучше.
Каролина с удовольствием рассматривала коллег, стараясь не замечать Жилина. Она была здесь, на работе лишь внешне. Тело присутствовало, а душа летала где-то далеко. «Удивительное ощущение. Безмятежность всего постороннего. Ничто сильно не тревожит. Ну, почти не тревожит. Единственное желание – венгр», – отметила девушка. В центре людей Чаркина будто пряталась. Странная попытка спрятаться! Или же наоборот стать более заметной. Каролина чувствовала себя сегодня неестественно спокойно. В ней жила уверенность, что всё, что она делает, к чему прикасается, правильно.
Рядом с ней со смехом усаживались остальные сотрудники редакции, рассказывая тихонечко друг другу анекдоты про французов. Главный редактор, или просто Вольдемар, остался стоять. Чтобы его лучше видели и слышали. Для него эти еженедельные сборы важны как никогда. К ним он тщательно готовился. Продумывал будущий номер газеты, сам с собой рассуждал, кому какие задания следует дать, если у некоторых членов редколлегии не будет идей. Конечно, совершал он все эти мысленные действия и практические (записывал в блокнот дома, иногда в рабочем кабинете) про запас, на всякий случай, на будущее. Редактор очень надеялся, что кто-то так же, как и он думает о «Моём времени», беспокоится, мечтает о счастье для газеты. Ему эпохально необходимо было знать, что в мире есть ещё один человечек, которому небезразлично то, что ему дороже собственной жизни.
– Итак, начнём. Следующий номер… И последовало абстрактное размышление Владимира Юрьевича о том, как сделать газету интереснее для читателей. Многие из журналистов почти никогда не слушали