мне однажды рассказали – вся она существует за счет разности магических потенциалов нашего мира и Сумрака.
Вот и сейчас мир выцвел, как старая кинопленка, по дозорным мазнуло серой волной. Они, похоже, это заметили – переглянулись. Но даже не подумали рассыпаться в прах. Они стояли окровавленные, пробитые, в огне. Они не могли быть живыми. Но и мертвыми они быть не могли.
Да что же они такое?!
И тут совершила свою ошибку Светлана. Ошибку вполне простительную. Как говорил Шерлок Холмс, «отбросьте невозможное – и самое невероятное окажется истиной». Она увидела все то же, что и я. И пришла к логичному выводу – дозорные живые, но они находятся под Доминантой, заклинанием безусловного подчинения. Потому и убили Инквизитора. Потому и нападают на нас. Потому и не обращают внимания на раны и боль.
Светлана наложила на них три заклинания подряд, причем это были заклинания, не заготовленные заранее. «Реморализация» – дозорные должны были освободиться от любой навязанной парадигмы поведения, вернуться к своей базовой морали. «Барьер воли» – если ими управляли напрямую, как куклами-марионетками, то связь должна была быть разрушена. И «сфера спокойствия» – надежная защита разума.
Если бы дозорные подчинялись какому-то могучему Иному, то сейчас они пришли бы в себя. Но они засмеялись! Самое обидное было в том, что они поняли тактику Светланы, и она вызвала у них веселый смех! Они стояли, истекая кровью, на них уже загорелась одежда – а они смеялись, причем искренне, даже с какой-то доброжелательностью, будто взрослые, оценившие усилия детей, читавших стишки и плясавших на утреннике в детском саду.
И в этот миг мне стало страшно. Похоже было на то, что мы, Высшие, этих ребят ничуть не пугаем.
А в следующий миг они стали нас ломать. Дозорные не мудрствовали – они использовали Пресс, давили чистой Силой. Зная Светлану, я был уверен, что ее Щит заряжен на совесть, но выдержал он секунды три, не больше. За это время Светлана успела поднять новый Щит, я влил в него все, что у меня еще оставалось, – но и этой защиты хватило секунды на две-три.
Потом нас швырнуло через класс, через сожженную и вымороженную дверь – в коридор. В очень неудачно подвернувшуюся батарею центрального отопления под окном. Хорошо, что это был не старый ребристый чугун, но и современная дюраль мягкой не показалась. От удара у меня перехватило дыхание, на миг потемнело в глазах. Через секунду я пришел в себя и поймал взгляд Светланы. Давно она на меня так не смотрела – растерянно, жалко.
– Извини, – прошептала она. – Я что-то не рассчитала…
Дозорные шли к нам, на время оставив Надю во «фризе». Шли без спешки, но и не медля. Огонь на них погас, Темный маг на ходу стряхивал с пальто хлопья сажи.
– Денис… – сказал я, с трудом вставая. – Денис, опомнись. Я Антон Городецкий. Мы работаем в одном Дозоре. Мы… приятели.
– Какие мы приятели, мы виделись-то раза три, – ответил Денис с улыбкой.
И это опять было так ненормально, так дико, что захотелось кричать. Он вел себя как обычно!
Я