чувствую себя спокойно. И ни разу меня оттуда никто не погнал, не осудил. Почему так? Более строгие каноны? Но мы ведь миряне, не монахи, не схимники! И вера одна, и воспитание, так почему отношение разное?!
Завершающий пункт – усадьба Воронцово. Метро «Калужская». Пришлось потрудиться, ища пути-подходы. А все потому, что люблю пешочком пройтись. Автобусом или машиной ума много не надо, к тому же контакт с городом теряешь. А так, может, в какой тупичок вдруг забредешь или иную завитушку на фасаде здания обнаружишь? Автомобиль, конечно, вещь нужная, мобильная, только из окна одно мелькание и видно. Главный ориентир – два краснокирпичных замерших на посту столба-обелиска. Рядом роскошная арка въездных врат с караульнями XVIII века. Все здания в стиле а-ля Царицыно. Один в один. Даже цвет тот же: красно-белый. Не удивлюсь, если и время построек совпадает. Небольшой парк. В правом углу храм Живоначальной Троицы (1807). Восстановлен, отреставрирован. В глубине, рядом с противоположным входом, два северных флигеля. Над одним возвышается белоснежная женская фигурка. Осовремененная усадьба, превращенная в парк отдыха, после утренних Кузьминок восторженных эмоций уже не вызывает.
Быково
// Воскресенье, 17 февраля //
Быково больше известно как аэропорт, нежели усадебный комплекс. Центральным звеном, безусловно, является Владимирский храм (1789), выстроенный в псевдоготических формах архитектором Василием Баженовым36. Ему вторит колокольня, гармонично вписанная в сложившийся ансамбль в XIX веке его учеником Иваном Таманским. Только что закончилась служба. Расходится паства. Шумной гурьбой разбегаются мальчишки и девчонки. На лицах прихожан умиротворение и улыбки. Внутри храма тишина. Уют. Богатый колорит интерьера.
Толстенный батюшка с огромным букетом благоухающих цветов. На лице счастливая улыбка. Общается с паствой, ежесекундно вдыхая аромат цветов, и блаженно щурится. Затем подходит к иконной лавке и начинает что-то талдычить женщине-служке, не прерывая процесс фитотерапии. Вот и скажи после этого, что им плохо живется. Позже сталкиваюсь с ним на улице (осмелюсь предположить, что мне посчастливилось общаться с протоиереем Валентином Дроновым). Интересуюсь, что еще сохранилось. Батюшка в мановение ока преображается. Глаза теплеют, в них появляется нотка озорства. Передо мной совершенно другой человек. Жестикуляция рук с выворотом кистей ладонями вверх: «Вы, наверное, даже представить себе не можете, что здесь еще усадебка есть?!» И столько радости в его глазах. Один жест, одно слово и он… твой близкий друг, внемлет твоим словам, проявляя интерес, сочувствие, сопереживание. И ты уже забыл про его большой живот, не замечаешь, быть может, барские замашки. Он твой, ты его. Вот что значит батюшка, настоящий Батюшка!
Описания его точны, но дорога длинна. Некоторая растерянность от обилия троп в заброшенном парке. Выбираю крайнюю правую, вьющуюся вдоль забора,