барабанил по столу вилкой и ложкой, пока ждал завтрак, выстукивая ритм какой-то роковой или рэперской песни, которая ему вспомнилась. Сью зашла в кухню, чтобы узнать, не нужно ли помочь матери с едой. Та как раз заканчивала перекладывать жареный рис со сковороды на блюдо. Она сказала, чтобы Сью сняла чайник с плиты. Девушка взяла чайник, а мать – блюдо, и обе они пошли в гостиную.
Джон посмотрел на них, нахмурился, когда мать поставила блюдо на стол, и отложил свою вилку и ложку.
– Почему у нас никогда не бывает нормальной еды на завтрак? – спросил он на английском.
Отец строго взглянул на него.
– Ешь!
– Я хочу блинов или чего-нибудь еще. Я не хочу риса. Мы едим рис каждый день. Меня от него тошнит.
– Джон… – предупредила его Сью.
Но спор уже начался. Мать присоединилась к отцу, читавшему Джону лекцию о питании, и назвала сына непочтительным и неблагодарным. Спор шел на двух языках: родители говорили на китайском, а брат Сью отвечал им на английском, чтобы досадить.
– Когда мне исполнится восемнадцать, – сказал Джон, – у меня будет серьга.
– Нет. Замолчи и ешь.
Джон съежился на своем стуле. Сью ничего не сказала и положила себе на тарелку жареного риса. Она беспокоилась о своем брате. Сейчас он был еще молод и выказывал уважение своим родителям, но он в гораздо большей степени американизировался, чем даже она сама, и родителям было трудно его понимать. Следующие несколько лет окажутся для них еще труднее. Брат хотел делать то же, что и его друзья, он будет роптать и сопротивляться ограничениям, которые родители станут ему навязывать. Вот что беспокоило ее. Джон легко поддавался влиянию, он очень хотел быть своим среди сверстников, его слишком сильно беспокоило то, что они думают о нем. Сью также разрывалась между двумя культурами и не чувствовала в полной мере свою принадлежность ни к одой из них, но она была достаточно уверена в себе, чтобы делать то, что сама считала правильным, и никогда не поддавалась влиянию сверстников. Джон был иным.
– Это означает, – тихо прошептал он, – что, когда мне исполнится восемнадцать, я уйду из дома.
Никто из родителей его не расслышал, и Сью не стала привлекать их внимания к его словам, не желая еще более обострять ситуацию.
Джон быстро закончил есть, без разрешения встал из-за стола, отодвинул стул и сказал:
– Мне нужно успеть на автобус.
Он побежал по коридору к своей спальне, собрал книги и через пару секунд исчез, крикнув:
– До свидания!
Хлопнула закрывшаяся дверь.
Отец что-то пробормотал себе под нос на китайском.
Мать закончила завтракать и отнесла свою миску и миску Джона на кухню. Через минуту зазвонил телефон, и Сью услышала, что мать сняла трубку.
– Алло?.. – Она на секунду замолчала. – Сью!
– Иду! – Девушка отодвинула стул, поспешила на кухню и взяла телефонную трубку у матери.
– Сью, это я.
– Джанин?
– Да. Моя